"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

бытие: если мой автомобиль неисправен, то я опрашиваю как раз карбюратор,
свечи и т. д.; если мои часы остановились, я могу спросить часового мастера
о причинах этого, но сам часовой мастер будет ставить вопросы к механизму
часов. То, что я ожидаю от карбюратора, а часовой мастер - от колесиков
часов, вовсе не есть суждение. Это раскрытие бытия, на основе которого
можно сформулировать суждение. И если я ожидаю раскрытия бытия, значит я
подготовлен одновременно к возможности небытия. Если я вопрошаю карбюратор,
значит я считаю возможным, что в карбюраторе "ничего нет". Таким образом,
мой вопрос по своей природе включает определенное понимание небытия до
суждения. Сам по себе он есть отношение бытия к небытию на основе
первоначальной трансцендентности, то есть отношения бытия к бытию.
Если, впрочем, собственная природа вопрошания затемнена тем фактом,
что вопросы ставятся одним человеком перед другими людьми, то нужно
отметить, что многочисленные способы действия, не относящиеся к суждениям,
представляют в своей первоначальной чистоте это непосредственное понимание
небытия на основе бытия. Если мы рассматриваем, например, разрушение, нам
нужно будет признать, что это деятельность, которая, без сомнения, смогла
бы использовать суждение как инструмент, но которую нельзя определить как
всецело или даже в основном судительную. Однако она имеет ту же самую
структуру, что и вопрошание. В определенном смысле, конечно, человек есть
единственное бытие, посредством которого может быть совершено разрушение.
Образование горных складок, буря не разрушают, или, по крайней мере, они не
разрушают непосредственно: они просто изменяют распределение масс
существующих вещей. Их не меньше после бури, чем перед ней. Есть другая
вещь. И даже это выражение не подходит, так как, чтобы полагать нечто иное,
необходим свидетель, который мог бы каким-либо способом удерживать прошлое
и сравнивать его с настоящим в форме "больше нет". В отсутствие этого
свидетеля существует бытие как перед бурей, так и после нее, и это все. И
если циклон может принести смерть некоторым живым существам, то эта смерть
будет разрушением лишь постольку, поскольку она переживается как таковая.
Чтобы произошло уничтожение, необходимо вначале отношение человека к бытию,
то есть трансцендентность. И в рамках такого отношения необходимо, чтобы
человек постигал некоторое бытие как разрушаемое. Это предполагает
ограничивающее вырезание бытия в бытии, то, что, как мы это видели в
отношении истины, уже есть ничтожение. Рассматриваемое бытие есть это, и
вне этого - ничто. Артиллерист, которому определили цель, тщательно наводит
пушку в данном направлении, исключая все остальные. Но это еще ничего не
значило бы, если бы бытие не открылось как хрупкое. А что такое хрупкость,
как не вероятность небытия для данного бытия в определенных
обстоятельствах? Бытие хрупко, если носит в своем бытии определенную
возможность небытия. Но опять-таки, хрупкость приходит к бытию как раз
через человека, так как условие хрупкости - индивидуализирующее
ограничение, о котором мы сейчас упомянули. Хрупким является некое бытие, а
не все бытие, которое находится по ту сторону всякого возможного
разрушения. Таким образом, отношение индивидуализирующего ограничения,
которое человек поддерживает с неким бытием на основе своего первичного
отношения с бытием, вносит хрупкость в это бытие как постоянную возможность
небытия. Но это не все: чтобы могла существовать разрушимость, человек
должен определиться перед этой возможностью небытия или позитивно, или
негативно. Нужно, чтобы он принял необходимые меры для ее реализации