"Жан-Поль Сартр. Экзистенциализм - это гуманизм " - читать интересную книгу автора

родились трусом, то можете быть совершенно спокойны - вы не в силах ничего
изменить и останетесь трусом на всю жизнь, что бы вы ни делали. Если вы
родились героем, то также можете быть совершенно спокойны - вы останетесь
героем всю жизнь, будете пить как герой, есть как герой. Экзистенциалист же
говорит: трус делает себя трусом и герой делает себя героем. Для труса
всегда есть возможность больше не быть трусом, а для героя - перестать быть
героем. Но в счет идет лишь полная решимость, а не частные случаи или
отдельные действия - они не захватывают нас полностью.
Итак, мы, кажется, ответили на ряд обвинений. Как видите,
экзистенциализм нельзя рассматривать ни как философию квиетизма, ибо
экзистенциализм определяет человека по его делам, ни как пессимистическое
описание человека: на деле нет более оптимистического учения, поскольку
судьба человека полагается в нем самом. Экзистенциализм - это не попытка
отбить у человека охоту к действиям, ибо он говорит человеку, что надежда
лишь в его действиях, и единственное, что позволяет человеку жить,- это
действие. Следовательно, в этом плане мы имеем дело с моралью действия и
решимости. Однако на этом основании нас упрекают также и в том, что мы
замуровываем человека в индивидуальной субъективности. Но и здесь нас
понимают превратно.
Действительно, наш исходный пункт - это субъективность индивида, он
обусловлен и причинами чисто философского порядка. Не потому, что мы
буржуа, а потому, что мы хотим иметь учение, основывающееся на истине, а не
на ряде прекрасных теорий, которые обнадеживают, не имея под собой
реального основания. В исходной точке не может быть никакой другой истины,
кроме: "Я мыслю, следовательно, существую". Это абсолютная истина сознания,
постигающего самое себя. Любая теория, берущая человека вне этого момента,
в котором он постигает себя, есть теория, упраздняющая истину, поскольку
вне картезианского cogito все предметы лишь вероятны, а учение о
вероятностях, не опирающееся на истину, низвергается в пропасть небытия.
Чтобы определять вероятное, нужно обладать истинным. Следовательно, для
того чтобы существовала хоть какая-нибудь истина, нужна истина абсолютная.
Абсолютная истина проста, легко достижима и доступна всем, она схватывается
непосредственно.
Далее, наша теория - единственная теория, придающая человеку
достоинство, единственная теория, которая не делает из него объект. Всякий
материализм ведет к рассмотрению людей, в том числе и себя самого, как
предметов, то есть как совокупности определенных реакций, ничем не
отличающейся от совокупности тех качеств и явлений, которые образуют стол,
стул или камень. Что же касается нас, то мы именно и хотим создать царство
человека как совокупность ценностей, отличную от материального царства. Но
субъективность, постигаемая как истина, не является строго индивидуальной
субъективностью, поскольку, как мы показали, в cogito человек открывает не
только самого себя, но и других людей. В противоположность философии
Декарта, в противоположность философии Канта, через "я мыслю" мы постигаем
себя перед лицом другого, и другой так же достоверен для нас, как мы сами.
Таким образом, человек, постигающий себя через cogito, непосредственно
обнаруживает вместе с тем и всех других, и притом - как условие своего
собственного существования. Он отдает себе отчет в том, что не может быть
каким-нибудь (в том смысле, в каком про человека говорят, что он остроумен,
зол или ревнив), если только другие не признают его таковым. Чтобы