"Жан-Поль Сартр. Затворники Альтоны (Пьеса в пяти актах) " - читать интересную книгу автора

Франц (через всю сцену, циничным и мрачным тоном). Висельник - чего
ждать приговора. (Пьет.)
Отец. Откуда ты знаешь?
Франц молчит.
(Иоганне.) В те времена вы еще не читали газет?
Иоганна. Нет. Мне еще не было двенадцати.
Отец. Все газеты были в руках союзников. "Мы немцы, значит мы виновны;
мы виновны, потому что мы - немцы". И так каждый день, на каждой странице.
Какое-то наваждение! (Францу.) Восемьдесят миллионов преступников: какая
чушь! В лучшем случае их было полсотни. Так пусть их повесят, а нас
оправдают: это был бы конец кошмара! (Повелительно.) Доставь мне
удовольствие, включи приемник.
Франц будто не слышит. Продолжает пить.
(Сухо.) Ты слишком много пьешь.
Франц смотрит на него таким взглядом, что отец растерянно умолкает.
Пауза.
(Продолжает настойчиво, со страстным желанием понять.) Ну какой смысл,
что целый народ обрекают на отчаяние? Что сделал я, чтобы заслужить
презрение всего мира? Мои убеждения всем известны. А ты, Франц, ты, который
был солдатом и дрался до конца?
Франц выразительно смеется.
Ты нацист?
Франц. Черта с два.
Отец. Тогда выбирай: либо осуждение виновных, либо пусть вся Германия
отвечает за их ошибки.
Франц (без единого жеста разражается сухим и диким смехом). Это одно и
то же.
Отец. Ты что, рехнулся?
Франц. Можно по-разному уничтожить народ: осудив его целиком или
заставив отречься от тех вождей, которых он выбрал. Второе страшнее.
Отец. Я ни от кого не отрекаюсь, к тому же нацисты не были моими
вождями: я их лишь терпел.
Франц. Ты с ними мирился.
Отец. А что я должен был делать, черт возьми?
Франц. Ничего.
Отец. Что касается Геринга, то я его жертва. Пойди погляди на наши
верфи. Их двенадцать раз бомбили, ни одного целого ангара: вот как он нас
защищал!
Франц (грубо). Я сам не лучше Геринга. Если они повесят его, то буду
повешен и я.
Отец. Геринг был тебе всегда противен!
Франц. Но я повиновался.
Отец. Твоим армейским начальникам.
Франц. А кому повиновались они? (Смеясь.) Мы ненавидели Гитлера, другие
любили его: в чем разница? Ты поставлял ему военные корабли, я - трупы.
Скажи, что мы могли бы сделать больше, если бы мы его обожали?
Отец. Так что же? Все виновны?
Франц. Боже мой, нет! Никто! Виновны лишь раболепствующие псы,
принимающие суд победителей. Хороши победители! Знаем мы их: в восемнадцатом
году они тоже судили нас, теми же лицемерными добродетелями. Что они сделали