"Жан-Поль Сартр. Размышления о еврейском вопросе" - читать интересную книгу автора

нет, и официальным толерантным обществом, которого он не признает, он может
позволять себе все что угодно, не рискуя прослыть анархистом - он этого
ужасно боится. Особая серьезность его намерений, которую невозможно выразить
никаким словом - ни рассуждением и ни действием - оправдывает некоторое его
легкомыслие. Он проказлив, он шкодлив, он над кем-то измывается, кого-то
лупит, у кого-то ворует - все из лучших побуждений. При сильном
правительстве антисемитизм увядает - если только он не входит в программу
самого правительства, но в этом случае его характер видоизменяется. Враг
евреев, антисемит нуждается в них, враг демократии, он - естественный
продукт ее жизнедеятельности и проявиться может только в условиях
республики.
Мы начинаем понимать, что антисемитизм - не просто "мнение" о евреях,
антисемитизм захватывает всю личность антисемита целиком. Но мы с ним еще не
закончили. Антисемитизм не ограничивается только исполнением моральных и
политических директив, он заключает в себе и образ мышления, и концепцию
мира. В самом деле, ведь нельзя утверждать то, что утверждаешь, не выводя
этого неявно из каких-то интеллектуальных принципов. В еврее, говорит
антисемит, плохо все, в нем все еврейское; его добродетели, если они у него
есть, обращаются в пороки уже только потому, что принадлежат ему; работа,
которая выходит из его рук, обязательно несет на себе его отпечаток, и если
еврей построил мост, то это плохой мост, еврейский, - весь, от первого
пролета до последнего. Одни и те же действия, совершенные иудеем и
христинином, неравнозначны: все, к чему прикасается еврей, приобретает некие
неизвестные, но отвратительные свойства. Нацисты прежде всего запретили
евреям посещать бассейны: им казалось, что если тело какого-нибудь еврея
погрузится в эту стоячую воду, она вся будет осквернена. Еврей же буквально
отравляет воздух, которым он дышит. Если попытаться сформулировать в общем
виде тот принцип, который здесь воплощается, он будет звучать так: целое
больше суммы своих частей - и вообще что-то другое. Целое определяет и
смысл, и глубинную суть тех частей, из которых состоит. Не существует одного
такого качества "храбрость", такой черты характера, все равно - иудея или
христианина (как кислороду все равно, входит ли он в состав воздуха с азотом
и аргоном или в состав воды - с водородом), - нет: каждая личность - это
нечто тотальное и неразложимое, со своей храбростью, своей добротой, своим
способом мыслить, смеяться, есть и пить. Что тут скажешь? - только то, что в
миропонимании антисемита господствует дух синтеза. Благодаря этому духу он
воспринимает себя как нечто, образующее неразрывное целое со всей страной. И
именем этого духа он проклинает чисто аналитический, критический семитский
ум. Но здесь нужно уточнение: с некоторых пор и правые, и левые, и
традиционалисты, и социалисты то и дело взывают к принципам синтетичности,
противопоставляя их духу анализа, руководившему закладкой буржуазной
демократии. При этом, однако, правые и левые имеют в виду не одни и те же
принципы, или, по крайней мере, они по-разному применяют эти принципы. Как
же применяют их антисемиты? Антисемитизм мало распространен в рабочей среде.
Так это потому, скажут мне, что там нет евреев. Объяснение абсурдное, ибо
если бы это было правдой, то возмущались бы как раз тем, что их там нет.
Нацисты это прекрасно понимали, потому что когда им понадобилось
распространить воздействие своей пропаганды на пролетариат, они выбросили
лозунг борьбы с "еврейским капитализмом". Вообще говоря, восприятие общества
у пролетария синтетическое, он только не использует антисемитских методов.