"Жан-Поль Сартр. Трансцендентность Эго" - читать интересную книгу автора

что все, достигаемое рефлексией, есть нечто несомненное именно потому, что
оно достигнуто рефлексией. Рефлексия имеет свои формальные {de droit} и
фактические границы. Именно сознание полагает сознание. Все, что оно
утверждает относительно этого сознания, достоверно и адекватно. Но если
сквозь это сознание ему являются другие объекты, то нет никаких оснований
утверждать, что они причастны к характеристикам сознания. Рассмотрим один
рефлексивный опыт ненависти. Я смотрю на Пьера, и при его виде я чувствую
что-то вроде глубокого возмущения, выражающегося в отвращении и гневе (здесь
я уже нахожусь на уровне рефлексии): это возмущение есть определенный
{сиюминутный} акт сознания. Я не могу обманываться, когда говорю: в
настоящий момент я испытываю сильнейшее отвращение к Пьеру. Но можно ли
назвать этот опыт отвращения ненавистью? Очевидно, нет. Впрочем, он и не
показывает себя таковым. В самом деле, я ненавижу Пьера уже давно и думаю,
что буду ненавидеть его всегда. Следовательно, сиюминутное сознание
отвращения не может быть тем, что я называю своей ненавистью. И если бы я
ограничил эту ненависть тем, как она здесь предстает, а именно -
сиюминутностью, то на самом деле я даже не смог бы больше говорить о
ненависти. Я бы тогда сказал: "В настоящий момент я чувствую отвращение к
Пьеру", - и таким образом я бы не связывал себя утверждениями о своем
будущем отношении к нему. Но именно этим отказом от ангажированности на
будущее я бы устранил и саму свою ненависть.
Итак, моя ненависть является мне в то же самое время как опыт моего
переживания отвращения. Но она проявляется сквозь этот опыт. Она
представляет себя мне именно в качестве такой реальности, которая не
ограничивается этим опытом. Она выражает себя в каждом импульсе отвращения,
неприятия и гнева и посредством их, но вместе с тем она не есть ни одно из
этих чувств, она ускользает из каждого из них, утверждая свое постоянство.
Она говорит мне, что она появлялась уже раньше, тогда, когда вчера я думал о
Пьере с такой злостью, и что она появится и завтра. Более того, она сама
устанавливает дистинкцию между "быть" и "являться", ибо она подает себя как
непрерывно существующую даже тогда, когда я поглощен другими занятиями и
никакой акт сознания ее не обнаруживает. Этого, как мне кажется, достаточно
для того, чтобы можно было утверждать, что ненависть есть нечто не из
области сознания. Она выходит за пределы сиюминутности сознания и не
подчиняется его абсолютному закону, для которого дистинкция между явлением и
бытием невозможна. Следовательно, ненависть есть трансцендентный объект.
Каждое "переживание" {"Erlebnis"} есть ее полное откровение, но вместе с тем
оно представляет собой лишь какую-то одну ее грань, одну проекцию (один
"оттенок": "Abschattung"). Ненависть - это вера в бесконечность актов
сознания, связанных с гневом или отвращением, - бесконечность,
простирающуюся как в прошлое, так и в будущее. Она есть трансцендентное
единство этой бесконечности актов сознания. Точно так же сказать "я
ненавижу" или "я люблю" по случаю некоторого единичного акта сознания,
связанного с чувством отвращения или влечения, - это значит сделать
настоящий скачок к бесконечному, аналогичный тому, который мы делаем, когда
{думаем, что} воспринимаем некоторую одну чернильницу или голубизну как
таковую этого бювара.
Сказанного достаточно для того, чтобы понять, что права рефлексии
весьма ограничены: является достоверным, что Пьер вызывает у меня
отвращение, однако сомнительно и всегда будет сомнительным то, что я его