"Жан-Поль Сартр. Трансцендентность Эго" - читать интересную книгу автора

сознания, созерцаемая рефлектирующим сознанием. Однако нетрудно понять, что
рефлексия, созерцая эту внутренность, превращает ее в некоторый объект,
полагаемый перед ней. В самом деле, что мы понимаем под внутренностью?
Просто тот факт, что для сознания быть и знать себя - это одно и то же. То
же самое можно выразить по-разному: я могу, например, сказать так: сознание
устроено таким образом, что его явление есть абсолют, поскольку оно {само}
есть явление {для себя}, - или так: сознание есть такое бытие, сущность
которого имплицирует его существование. Эти различные формулировки позволяют
нам утверждать следующее: мы переживаем и проживаем внутренность
("существуем в ней"), но отнюдь не созерцаем ее, ибо она сама как условие
созерцания находится по ту сторону созерцания. Было бы слабым возражением
утверждать, что рефлексия полагает рефлектируемое сознание, а тем самым и
его внутренность. Здесь случай особый: как хорошо показал Гуссерль, здесь
рефлексия и рефлектируемое суть одно и то же и внутренность одной сливается
с внутренностью другого. Но ставить внутренность перед собой значит
неизбежно отягощать ее, превращая ее в объект. Здесь дело обстоит так, как
если бы она замкнулась в себе и предлагала нам лишь свою внешнюю сторону;
как будто бы нам, чтобы понять ее, надо было "обойти ее сзади". Именно так
Эго представляет себя рефлексии: в качестве внутренности, замкнутой на саму
себя. Оно есть внутреннее для себя, а не для сознания. Разумеется, здесь
опять речь идет о неком противоречивом комплексе: в самом деле, абсолютная
внутренность никогда не имеет внешней стороны. Она может быть постигнута
только через саму же себя, и именно поэтому мы не можем уловить сознания
других людей (исключительно поэтому, а вовсе не потому, что нас разделяют
наши тела). Эту внутренность как деградированную и иррациональную можно
проанализировать, выделив две весьма своеобразные структуры: интимность и
неотчетливость. По отношению к сознанию Эго выступает как нечто интимное.
Все выглядит так, как будто бы Эго принадлежит сознанию, если только не
обращать внимания на один существенный момент, указывающий на отличие Эго от
сознания: оно непрозрачно для сознания. Так вот, эта непрозрачность
воспринимается как неотчетливость. Неотчетливость, о которой так часто и
по-разному говорят в философии, - это не что иное, как внутренность,
рассматриваемая снаружи, или, если угодно, деградировавшая проекция
внутренности. Именно с этой неотчетливостью мы имеем дело, например, в
знаменитой "множественности взаимопроникновения" Бергсона. Это также та
самая предшествующая спецификациям сотворенной природы неотчетливость,
которую многие мистики находят у Бога. Ее можно понять либо как первичную
недифференцированность всех качеств, либо как чистую форму бытия,
предшествующую всем качествам. Эти две формы неотчетливости принадлежат Эго,
в зависимости от того, как его рассматривать. Например, в ситуации ожидания
(или же в том, как дело представлено у Марселя Арлана, который утверждает,
что для того, чтобы открылось подлинное Я {Moi}, необходимо какое-нибудь
экстраординарное событие), Эго выступает как чистая потенция, которой
предстоит получить конкретизацию и обрести застывшую форму при контакте с
событиями[18]. После же осуществления действия, напротив, похоже, что Эго
погружает совершенный акт в пространство множественности
взаимопроникновения. В этих двух случаях речь идет о конкретной тотальности,
однако тотальный синтез осуществляется с различными интенциями. Пожалуй, мы
можем позволить себе утверждать следующее: Эго с точки зрения прошлого есть
множественность во взаимопроникновении, а с точки зрения будущего - чистая