"Жан-Поль Сартр. Трансцендентность Эго" - читать интересную книгу автора

рефлексии, для того чтобы сознательная спонтанность вдруг резко оторвалась
от Я {Je} и выступила как независимая, то тогда ????? уже не чудо, оно уже
не некий умозрительный метод, некая ученая процедура: это именно упомянутый
страх, овладевающий нами так, что мы не можем его избежать, это сразу и
событие, имеющее чисто трансцендентальное происхождение, и происшествие в
нашей повседневной жизни, которое может случиться с нами всегда.
2. Эта концепция Эго представляется нам единственно возможным
опровержением солипсизма. То опровержение, которое дает Гуссерль в
"Формальной и трансцендентальной логике" и "Картезианских размышлениях", не
может, по нашему мнению, быть эффективным в отношении солипсизма
последовательного и продуманного. До тех пор, пока Я {Jе} будет оставаться
структурой сознания, всегда будет сохраняться возможность противопоставления
сознания с его Я {Je} всем остальным существованиям. В конечном счете и
вправду оказывается, что именно Я {Moi} продуцирует мир. И даже если
определенные слои этого мира по самой своей природе требуют отношения к
иному, то это мало меняет существо дела. Подобное отношение может быть
просто качеством мира, который я сотворил, и оно отнюдь не обязывает меня
принять допущение о реальном существовании других Я {Je}.
Но если Я {Je} становится трансцендентной реальностью, то тогда оно
участвует во всех мировых перипетиях. Оно не есть некий абсолют, оно вовсе
не творило универсум, и оно подобно всем другим существованиям подпадает под
операцию ?????; и как только Я {Je} лишается привилегированной позиции,
солипсизм становится немыслимым. В самом деле, вместо того, чтобы говорить:
"Я один существую как абсолют", - придется выражаться иначе: "Только
абсолютное сознание существует как абсолют", - что, очевидно, уже является
трюизмом. Мое Я {Je} и правда не более достоверно для сознания, чем Я {Je}
других людей. Оно лишь носит для меня более интимный характер.
3. Крайне левые теоретики иногда упрекали феноменологию в том, что она
представляет собой одну из форм идеализма и топит реальность в потоке идей.
Но если идеализм - это такая легко обходящая проблему зла философия, какую
мы имеем у г-на Брюнсвика, если это такая философия, где усилие духовной
ассимиляции никогда не встречается со случаями сопротивления извне, где
такие беды, как страдание, голод, война, растворяются в неторопливом
процессе унификации идей, - то нет ничего более несправедливого, как
называть феноменологов идеалистами. Напротив, уже многие столетия в
философии не было столь реалистического течения. Феноменология снова
погрузила человека в мир, восстановила значимость его страхов и страданий, а
также и его возмущений. К несчастью, пока Я {Je} будет считаться структурой
абсолютного сознания, все еще можно будет обвинять феноменологию в том, что
она является некой "доктриной-убежищем", что она изымает из мира еще
какую-то часть человека и отвлекает внимание от действительных проблем. Нам
представляется, что основания для такого упрека устраняются в том случае,
когда мы понимаем Я {Moi} в качестве такого сущего, которое строго
современно миру и существование которого обладает теми же самыми сущностными
характеристиками, что и мир. Я всегда считал, что такая плодотворная рабочая
гипотеза, как исторический материализм, отнюдь не нуждается для своего
обоснования в такой несуразности, как материализм метафизический. В самом
деле, для устранения духовных псевдоценностей и возвращения морали на
реальную почву совершенно нет необходимости в том, чтобы объект
предшествовал субъекту. Достаточно того, чтобы Я {Je} было современно миру и