"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

и на Школу Юношей, направился к своей хижине.
Все сидели за ужином у очага на тех же местах, что и прежде. Они разом
подняли головы и уставились на него, когда он остановился на пороге,
освещенный слабым отсветом огня: на лбу у него еще сохранились следы
Волчьего Узора, а на плече зияла рана с запекшейся кровью. И всем вдруг
показалось, что перед ними не человек, а дух. Он сразу понял это по их
лицам; в глазах матери промелькнул страх. Он и был теперь дух, так как для
своих соплеменников он больше не существовал. Если мальчик промахнулся и не
убил волка, оставшись при этом в живых, - для племени он умирал. Таков был
обычай.
Белошей, вскочивший вместе с другими собаками при его появлении,
пронзительно взвизгнул и бросился к нему, как-то странно пригибаясь к земле.
Обычно пес встречал его радостным лаем. Но молчание было нарушено. Мать тут
же поднялась на ноги.
- Что с тобой? Ты ранен? Что с плечом?
Дрэм оглядел хижину. Станок, стоящий у двери, был пуст, но на полу
возле него лежал свернутый кусок ткани, алой, в тонкую темно-зеленую клетку
цвета можжевеловых листочков. Сердце больно кольнуло под ребром.
Он сказал хрипло:
- Если это для меня, мать, можешь сделать новый плащ Драстику. Я
промахнулся, волк ушел.
Ему казалось, что до конца его дней у него в ушах будет стоять вскрик
матери, совсем негромкий, но, как ему почудилось, исторгнутый откуда-то из
глубины кровоточащей плоти. Он отозвался в нем болью, какую он никогда еще
не испытывал. Катлан, его дед, сидевший на сложенной медвежьей шкуре у
очага, подался вперед, чтобы получше разглядеть его сквозь струйки похожего
на папоротниковые ветки дыма. Глаза деда с золотыми точечками были почти
совсем скрыты под золотисто-седыми лохматыми бровями. Он швырнул через плечо
обглоданную кость дрожащей от нетерпения собаке и громко с отвращением
сплюнул в огонь.
- Что я говорил тебе, жена моего сына? Что я говорил тебе шесть весен
назад?
Драстик тоже смотрел на Дрэма, на его широком добродушном лице было
глубокое огорчение. Он открыл рот и хотел что-то сказать, но так и не нашел
слов.
Дрэм подошел к очагу - за три года он впервые переступил порог родного
дома, но может статься, и в последний раз. Он опустился на корточки, и
Белошей тут же прижался к его колену.
- Для меня уж и еды нет? - спросил он с вызовом в голосе. - Я не ел со
вчерашнего дня.
Мать сжала руками голову.
- Не ел? - переспросила она. - Еда есть, но сначала дай я перевяжу тебе
рану.
- Ничего не надо, пусть все так и остается, - сказал Дрэм. - Я хочу
поесть, прежде чем уйду. Больше ничего не надо.
Блай, которая все это время сидела в темном углу, вдруг сказала:
- Я все сделаю сама.
Молча она принесла миску с мясом и ячменную лепешку.
Он взял миску и принялся жадно есть. Он не ел со вчерашнего дня, как он
и сказал, потому что не полагалось есть перед охотой, но кроме того, он