"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

очень волновался. Сейчас, когда случилось худшее и все волнения были позади,
он ел сосредоточенно и быстро, отрывая зубами мясо от костей и бросая через
колено кости Белошею. Мать, брат, Блай, прервав ужин, смотрели на него, не
произнося ни слова. Дед продолжал жевать, так как ничто в мире не могло
помешать ему, когда дело касалось еды.
Когда Дрэм наконец насытился и обтер руки о бурый папоротник, в
изобилии устилавший пол, он обвел долгим прощальным взглядом все вокруг лица
родных, полутемную хижину. Он видел, как лижет шафранно-желтый огонь камни
очага, видел длинный корявый узел на потолочной балке, там, где была ветка,
когда дуб рос в лесу, видел розовато-коричневую шкуру, висящую перед
постелью матери, и под потолком - щит из воловьей кожи с бронзовыми
украшениями. Щит, который ему отныне никогда не носить. Он смотрел на
привычные, знакомые предметы, которые не видел три года, и знал, что ему
надо проститься с ними навеки.
Затем он встал и кликнул Белошея:
- Пошли, братец, пора.
Мать, стоявшая все это время молча у балки, как будто она приросла к
ней, подошла к нему и робко положила руки на плечи.
- Куда ты пойдешь, щеночек, что ты будешь делать?
- Пойду к пастухам, как ты сама сказала шесть весен назад, ты и дед. Вы
сказали, что если я промахнусь, то пойду к Долаю пасти овец.
- Значит, ты слышал?
Он видел, как все мускулы напряглись на ее красивом заостренном лице, у
него появилось желание сделать ей больно в отместку за причиненную ему
когда-то боль. Он не простил ей ее испуганного тихого вскрика.
- Ты всегда знала, нет разве? А я все слышал, каждое слово. Я был на
чердаке. Я забрался туда через крышу и хотел спрыгнуть сверху, как уховертка
из соломы. Я ведь был ребенком. Но с тех пор мое детство кончилось, с того
самого дня... Поэтому я и убежал в лес. Но меня нашел Тэлори-однорукий. Это
он заставил меня вернуться и сказал, что необходимо бороться, если хочешь
чего-то достичь. Бог Солнца знает, как я боролся все эти шесть лет, но дед
оказался прав. - Голос его, нынче уже голос мужчины, задрожал, но тут же
снова обрел спокойные интонации. - Радуйся, что есть Драстик, как ты сама
говорила деду. Когда я буду пасти овец, у тебя среди воинов племени
останется сын.
Она снова вскрикнула, и на сей раз этот крик боли заставил его забыть
все злое, что он говорил. Ему захотелось зарыться головой в ямку на шее,
будто маленькому, но он не смел, боясь расплакаться, как женщина. Он жалел,
что не ушел, пока в нем бушевала злость. Злость была как бы щитом, заслоном.
Мать убрала руки с его плеч.
- Драстик хороший сын, но лучше иметь двух сыновей... Два сына лучше,
чем один... но на этот раз пути назад нет.
- Да, на этот раз нет.
Он повернулся и, как слепой, вместе с Белошеем направился к двери. Он
прошел мимо Блай, и ее худенькое бледное личико на мгновение проплыло перед
его взором, как в темной воде, и затем исчезло в весенних сумерках. Лошадки,
стоящие у порога, потянули к нему мягкие морды, но он прошел мимо, не
заметив их. Сзади он услышал шорох - ему показалось, что мать хотела
броситься за ним, но голос Драстика твердо сказал:
- Нет, мать, не надо. Все равно ты ничем ему не поможешь.