"Айко Сато. Банкротство (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Когда я внимательно все подсчитала, оказалось, что сумма, которую мне
предстояло выплатить, перешла уже в. разряд десятков миллионов. Чтобы
вернуть такие деньги, понадобится, наверно, лет шесть.
Я отправилась в Осаку для участия в передаче Осак-ской телестудии,
организованной для домашних хозяек. Теперь мне приходилось браться за любую
работу независимо от того, по душе она мне или нет. В студии было полно
телезрителей - всё домашние хозяйки. Велась беседа о том, какую часть
жалованья мужа следует давать ему на карманные расходы. В передаче принимал
участие даже один мужчина, который умудрялся тратить ежемесячно всего две
тысячи иен. Была вывешена специальная таблица, на которой указывалось
соотношение мужчин, которые приносят домой конверт с жалованьем в
нераспечатанном виде; мужчин, которые вручают хозяйке дома конверт вскрытым,
но ничего не взяв оттуда, и, наконец, таких мужей, которые отдают жене
зарплату, заранее отложив себе определенную сумму на карманные расходы.
Выступала женщина лет пятидесяти.
- Приятнее, когда тебе вручают конверт с зарплатой в нераспечатанном
виде. Тогда ты сразу чувствуешь привязанность мужа, его искренность - и
хочется от всей души поблагодарить его...
- Сэги-сан, а каково ваше мнение? - неожиданно спросил диктор и поднес
ко мне микрофон.
- По моему, совершенно безразлично, запечатан или распечатан конверт, -
ответила я и, почувствовав излишнюю резкость своих слов, тут же добавила: -
Важно, чтобы содержимое было в сохранности... Мне-то самой не то что в
запечатанном виде, вообще не приходится получать никаких конвертов...
В этот момент время передачи истекло. Выходит, я проделала путь из
Токио в Осаку, чтобы произнести всего две-три фразы.
- Благодарим вас.
- Спасибо, что выбрались к нам, невзирая на вашу занятость... -
Ответственный за передачу почтительно раскланялся со мной, я получила
вознаграждение и отправилась в обратный путь. После возвращения домой я
долго не могла избавиться от чувства стыда. Я поняла, что веду совершенно
никчемный образ жизни. Мне хотелось высказать все это мужу, но у нас с ним
даже не было времени для подобного разговора. Он возвращался домой под утро,
я обычно еще работала. Когда он окликал меня, я оборачивалась и, не выпуская
авторучки, докладывала ему, кто из кредиторов приходил за день, карие были
телефонные звонки. Муж выслушивал все это, стоя на пороге комнаты, и уходил
спать. У меня уже не было возможности выбирать работу, и я бралась за все,
что сулило выгоду. Выступала, например, с лекцией в "Профсоюзе работников
оптической промышленности Токио". Чего меня понесло к этим оптикам, так ли
действительно это было необходимо, я и сама не знала.
Сад наш выглядел совсем заброшенным: повсюду валялись опавшие листья,
так и оставшиеся с зимы. Но и среди всего этого запустения уже виднелись
приметы весны. Я обратила на это внимание случайно, во время телефонного
разговора с одним кредитором, когда вдруг заметила среди сухой травы
пробивающуюся зелень бурьяна.
Однажды, вернувшись из школы, Момоко, еще не успев снять ранца,
пронзительно закричала:
- Мама! Какой ужас! Наша Коро поранила себя. У Коро идет кровь.
Я в это время говорила по телефону. Меня терзал расспросами один из