"Кимико Сато. В баню (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Движения ее тонких длинных пальцев были удивительно изящными. Синобу, тяжело
дыша, наблюдала за ней.
- Ты что это, мама? Спать днем, да еще с включенным телевизором! Какая
беспечность!
Мать села на колени, уперлась руками в пол и легким движением
выскользнула из-под одеяла. Изящество матери, являвшее резкий контраст с
грязной, засаленной наволочкой, неожиданно напомнило Синобу последние слова
отца:
- Пожалуйста, позаботься о матери. Ведь она совершенно не приспособлена
к жизни.
И отец, скончавшийся от чахотки спустя год после войны, и мать были
словно из другого мира. Дед был управляющим субподрядным авиазаводом М.
Слабый здоровьем и крайне избалованный, отец, так и не доучившись в
художественном училище, женился на красивой и покорной девушке и жил на
средства, которые получал от деда, в пригороде, где не приходилось опасаться
воздушных налетов, но после окончания войны завод закрыли, и отец, словно
потеряв опору, покатился вниз. Некоторое время он преподавал рисование в
женской школе. Работа обострила болезнь, и он умер в тот год, когда Синобу,
окончив школу, поступила на работу в банк. Мать, разумеется, оказалась на
иждивении Синобу. При всей изысканности манер мать совершенно ничего не
умела делать. Она была так воспитана: женщина должна заниматься своим
туалетом, а все остальное пусть делают другие.
Посему все то, чего мать не желала касаться, должна была взвалить на
свои плечи дочь, Синобу. После смерти отца Синобу, отличавшаяся неженской
твердостью, быстро освоилась с новой ролью...
Мать, даже не стряхнув приставшие к подушке седые волосы, сложила
футон, сдвинула его в угол и спокойно возразила:
- Какая беспечность, Синобу? Да заберись сюда вор, тут и взять-то
нечего. Одно старье, и нести тяжело - футон, телевизор, стиральная машина,
холодильник... - Мать издала странный горловой смешок: - Ты что, Синобу,
решила, что я умерла? И впрямь, в газетах частенько пишут о таком: когда
умирают одинокие старики, об их смерти узнают только через несколько дней.
Синобу, нагнувшись за брошенным на пол свертком, нахмурилась.
- Знаешь, а это было бы неплохо. И мне хорошо, долго не мучиться, и
тебе облегчение.
- Мама, ты что говоришь?! - возмутилась Синобу.
- А что? Сама виновата, что не родила себе сына.
Мать была родом из префектуры Миэ, и ее говор, слегка изменившийся от
долгих лет жизни в Нагое, звучал удивительно мягко. Синобу, все еще хмурясь,
развернула сверток и достала электрогрелку. Конечно, котацу с угольными
брикетами было и дешевле, и давало больше тепла, но мать постоянно роняла
горящие угли, прожигавшие в деревянном полу дыры.
- Вот, возьми. Здесь столько же, как и обычно...
Синобу протянула матери белый конверт. Двадцать три тысячи иен. Ровно
на месяц. Год назад Синобу, рискуя вызвать недовольство мужа, несколько
увеличила сумму, но цены росли прямо на глазах, и она не знала, можно ли
прожить на эти деньги. Во всяком случае, у матери она не спрашивала. Мать
благодарно приподняла конверт обеими руками и положила его в ящик алтаря.
- Я тебе принесла мед и масло, положу в холодильник.
Синобу отворила дверцу старенького холодильника - он, как и все вещи,