"Генри Саттон. Бесстыдница " - читать интересную книгу автора

землю в тот памятный день.
- Мы назовем его Эймос, - услышала она голос Сэма. - В честь моего
дедушки.
- Хорошо, Сэм, - ответила Эллен.
- Эймос Мередит Хаусман, - произнес Сэм, добавив к имени сына девичью
фамилию Эллен; возможно, в знак благодарности.
- Эймос Мередит Хаусман, - эхом откликнулась Эллен.
Опираясь на обитый металлом прилавок, Марта почувствовала, как слезы
наворачиваются ей на глаза. Она мысленно пожелала младенцу счастья.


Глава 1

- "Нет, нет, моя любовь..." - подсказала она.
- "Нет, нет, моя любовь! Я счастлив этой лаской,
И жизнь мне кажется...", э-э-э...
Он опять забыл. Даже стоя неподвижно, ему было очень трудно произносить
наизусть эти волнующие строки с таким необычным чередованием рифм. А
двигаться при этом по комнате, держа в памяти позы и жесты, и при этом еще
не сбиваться, казалось просто недостижимым. Хотя что-то у него уже стало
получаться. Тем не менее - он знал это наверняка - она была недовольна. Его
движения казались ей слишком скованными и механическими. Не нравилась ей и
его декламация. Нет, слова он уже знал и забывал или путал монологи все реже
и реже, но вот произносил их тоже слишком скованно и механически. Не было в
его монологах выстраданного чувства, не было понимания великой жизненной
силы и страсти гениальной пьесы Ростана.
Вот почему они сейчас танцевали в столовой ее дома в Спун-Гэпе, сдвинув
стол и стулья к стене. Он, Эймос Хаусман, танцевал с миссис Тэтчер,
преподавательницей английского языка и сценического искусства из
Спун-Гэповской средней школы. И танцевали они не какой-то простенький
тустеп, а танго, со всеми немыслимыми фигурами и изощренными поворотами, так
что Эймосу приходилось прямо во время танца произносить ростановские
строчки, а миссис Тэтчер напоминала ему порядок выхода персонажей и
подсказывала слова, когда он сбивался или забывал, - пока это еще
приходилось делать довольно часто. Демосфен оттачивал свое мастерство на
пляже, набивая рот камушками и обращаясь к волнам, что было куда проще, как
казалось Эймосу. То, чего требовала от него миссис Тэтчер, представлялось
Эймосу абсолютным сумасбродством, но, поскольку ей так хотелось, он был
вынужден подчиниться. Он с самого начала согласился на ее предложение, хотя
учительница предупредила его, что постижение актерского мастерства требует
колоссального напряжения и изнурительного труда. И он согласился. Хотя даже
не представлял, что этот процесс может оказаться столь необычным и интимным.
- "...теперь волшебной сказкой", - подсказала она.
- "...теперь волшебной сказкой. Ведь только в сказках и найдешь, Что
вдруг сбываются...", э-э-э...
- Не говори "э-э-э". Лучше промолчи. Ты обращаешься к прелестной
девушке. Ты безумно влюблен в нее. Ради нее ты готов на все, но ради нее же
и ради своей любви ты - такой элегантный, сильный и гордый - должен скрывать
свое чувство, хотя сердце твое разбито. И ты еще помнишь о своем безобразии,
об ужасном носе. Ты пылко произносишь все эти слова - ведь ты гениальный