"Владимир Савченко. Эссе об отце и дяде (историческая повесть с вкраплениями фантастики)" - читать интересную книгу автора

"... Дома сестры растолковали мальчику, что отца "посадили в тюрьму".
Но и это для него были пустые слова. Единственное, в чем он был уверен: это
что с отцом, большим, сильным, умным человеком, который никогда его не бил,
покупал игрушки и велосипед, подкидывал его к потолку, рассказывал сказки и
истории про войну... с ЕГО отцом ничего плохого случиться не может. И когда
через месяц разрешили свидание, и мальчик с подоконника, куда его поставили,
увидел отца - исхудавшего, бледного, заросшего щетиной, бессильно
растерянного, увидел за вертикальной решеткой из толстых прутьев, за какой
недавно до этого видел в зоопарке зверей, - мир его представлений рухнул, и
он заплакал навзрыд..."

В числе всех обвинений ему предъявили обвинение... в развале Красной
Армии. Той самой РККА. Это ему, кадровому военному, четверть века под
ружьем, чапаевцу.
- Я снервничал, - рассказывал отец потом. - Схватил со стола графин,
запустил в следователя. Не попал, тот успел присесть за стол. Выстрелил
оттуда в меня, тоже не попал...

(Я так думаю: не попасть графином в человека, ныряющего под стол,
можно. Но не попасть из пистолета через стол, на расстоянии метра,
невозможно. Наверно, стрелял в сторону или вверх. Попался человек, можно
сказать, с сердцем, не осиротил.
... У этих следователей НКВД тоже жизнь была собачья. Вот спустили
сверху план: выявить в Полтаве столько-то "врагов народа" - и давай. Выявишь
меньше, попадешь в тот же список.)
Не осиротил - но оформил, как положено(!) "десятку". Если бы Ежова не
списали "в расход" в 39-м, не начался откат с пересмотром дел, - в сущности,
было почти то же самое. Для многих так и было. Но наша семья числилась
"семьей врага народа" всего два года.
Выпустили отца весной 40-го. За год и 2 месяцы до войны.


Философское отступление в духе "Пятого измерения".

Что мы знаем о жизни?
- Плохо, что отца арестовали по ложному обвинению, два года ни за что
держали в тюрьме?
- Да уж чего хорошего!..
А теперь смотрите: выйдя из тюрьмы, он ушел в запас, работал на
гражданке, директором мельницы. Когда началась война, вернулся в строй - но
в другую часть, в 7-ю армию Западного фронта. Досталось изрядно: ранение,
контузия, инвалидность - но остался жив. Прожил, если считать от весны
38-го, еще 23 года. Умер в возрасте 71 год.
В альтернативном же варианте: не обвинили, не арестовали, служил и
далее в 25-й дивизии, начал войну в ней, - ему от того же момента оставалось
жить три, от силы четыре года.
Потому что Двадцать пятую Чапаевскую при оборонах Одессы, потом
Севастополя выбили фактически начисто. Все сослуживцы, коих отец и его зять,
муж старшей дочери, встречали позднее, по разным причинам покинули дивизию