"Андрей Щербак-Жуков. Алые паруса - 2" - читать интересную книгу автора

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

АЛЫЕ ПАРУСА - 2
(Альтернативная история любви)


Девочка тонкие ножки в море мочила,
Девочка тихо, тихонько что-то у моря просила...
Море звенело, играло, струилось, бурлило и пело -
Морю до девочки не было дела...
Александр ВЕРТИНСКИЙ


- Ну что скажешь, Романтик... Я ведь помню твою историю: большая
любовь, сильные люди, красивые корабли... Попутный ветер в лицо...
Паруса... Одни паруса чего стоили! А что ты теперь расскажешь? А?..
Молчание.
- А хочешь погулять? Я тебя отпускаю... Найдёшь ли ты там себе
место?.. Найдёшь ли, о чём написать?..

Прошло много лет, и старый Лисс был переименован в Феодосию. И
снова прошло много-много лет...

Её отец был школьным учителем. Он преподавал литературу и русский
язык - эдакий провинциальный чудак, библиофил-энтузиаст. Он не только
все деньги тратил на книги, но и даже сам пописывал рассказики из
истории родного города - графоманил, словом.
Свою мать она почти не помнила, та сбежала с заезжим джазистом в
какую-то из столиц, когда девочки было чуть больше года. Отец особенно
даже и не переживал, словно не видел в этом ничего странного, только
сделался ещё более чудаковатым. Это, конечно же, была его идея назвать
дочь Ассолью - он безумно любил Грина. Жена было воспротивилась, но по
слабоволию не смогла противопоставить тихой упёртости мужа ничего,
кроме очередной истерики. Она считала себя тонкой творческой натурой,
поэтому истерики были чем-то вроде её хобби. Возможно они оказались
тем единственным, что всё-таки осталось от матери где-нибудь в самом
глубоком уголке подсознания юной Ассоли... А возможно мать не очень-то
и протестовала против этого странного имени, потому что, по большому
счёту, её было на всё наплевать, потому что джазист тот был уже у неё
на примете и грядущий побег в столицы был уже вчерне спланирован.
В общем девочка росла без матери да ещё со странным именем. Про
Ассоль и алые паруса в те годы пели бодрые, но романтические песни
вокально-инструментальные ансамбли. Дети же во дворе и в школе, не
разделяя или просто не понимая этого возвышенного порыва, дразнили её
и "молью", и "солью", и "фасолью". Как следствие, росла она замкнутой
и необщительной, что не могло не сказаться на её развитии. Как это ни
странно, книг она тоже особенно не любила. Видимо отец своим излишним
усердием на этом поприще привил её к нему стойкую идиосинкразию. Так
часто чувствительные дети алкоголиков, повзрослев не берут в рот ни