"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

деньги - это власть, а у нас иначе: власть - это деньги.
Шибаев сказал, что Голубь тоже рискует, начнут рыть всерьез, отвечать
будем вместе и сядем вместе. Башлык не согласился - ты сядешь, а он будет
свидетелем и разоблачителем.
А в общем, у нас мелочи, есть дела покрупнее, в Узбекистане, например,
вместо хлопка сдают деньги, получают премии, звания, ордена. А страна без
хлопка, без простыней, наволочек, полотенец, вся одежда из синтетики, в
аптеке постоянно то ваты нет, то бинтов, то марли.
Закончили разговор на бодрой ноте. У нас мелочи, до нас при любых
переменах руки дойдут не скоро. Чем он хорош, Башлык? Уверенностью,
размахом, меньше тысячи не приемлет. Шибаев оставил ему конверт на столике -
ни спасибо, ни взгляда, ни руки - сочтемся делом.
Из дома с фотоателье он поехал к Зябревой обеспечить свою явку на
пятнадцать ноль-ноль. Секретарша сказала, что Альбина Викторовна занята, но
он, не слушая, прошел в кабинет, а Зябрева как раз отчитывала очередную
жертву - вот работенка! Поставить бы ей тут накопитель, сколько было бы уже
собрано драгоценных, преимущественно лицемерных торгашеских слез, не одно
корыто. К Зябревой на ковер попадают в двух случаях - либо уж заворовались
по уши, либо до того честная, что всем опостылела, и ей соорудили аморалку
или неуплату взносов, стандартный набор. Дама средних лет с толстыми плечами
рыдала, а Зябрева методично, с напором внушала ей:
- Если все так будем делать, я, ты, он, она, вместе целая страна,
разворуем, что с нами будет, на какие средствам коммунизм построим?
Поплачь-поплачь, на мочевой пузырь легче будет.
Шибаев сел у стены в сторонке, а Зябрева, не обращая внимания на него,
песочила, шлифовала, как скульптор, или даже, как ювелир, доводя изделие до
полной кондиции.
- Утрись, иди, приведи себя в порядок, сделай должные выводы, а
материал на тебя я оставлю у себя на контроле.
Женщина полная, коротконогая, в дорогой кофте, в импортных сапогах со
шнуровкой, в теплой юбке, устойчивая, видать, основательная, мать семейства,
чья-то жена... Она и сама начальница, и сама умеет снимать стружку ай да ну,
но вот попалась и льет крокодиловы слезы - зато инфаркта не будет.
Шибаев сидел спокойно, с легкой усмешкой, готовый отбрить любой наскок,
вот что значит побывал у Ирмы. Теперь он знает - непременно прервется
цепочка невезухи. Зябрева не будет ему ничего клепать, а может, даже
обнаружит свою от него зависимость. Так оно и оказалось - нужна женская
шапочка из белой норки, весь Каратас гудит: норка, норка, а у жены нашего с
вами общего друга нет шапочки в виде чалмы.
- Поздновато, - сказал Шибаев, - остались по сорок копеек шкурка.
- Вы шутите, Роман Захарович, я понимаю, сама люблю шутки, - она легким
касанием поправила халу на голове. - Ну так как?
Отказа для таких людей просто не существует, слова "Нет, нельзя,
невозможно" им не понятны. Нет таких крепостей...
- Поздновато, - повторил Шибаев, намереваясь легонько подергать и
попрочнее взять ее на крючок. - Может, подождем до следующего сезона?
Карелия обещает нам норку голубую, дымчатую - "дыхание весны". На будущую
зиму твердо будут. Сейчас вон уже апрель кончается, скоро лето, зачем ей
шапочка?
- Роман Захарович, весна, осень, зима, лето, это несерьезно. Такие лица