"Иван Щеголихин. Лишними не будут " - читать интересную книгу автора - Самый дорогой подарок, - заключил Лев.
- Дарит и дарит, - сказала Тоня с улыбкой. - Сердце и сердце. Не меняет ассортимент. - Через год подарю тебе сердце в томате. - Решетов скупо улыбнулся. - Есть такие консервы. Семипалатинского мясокомбината. Лев выпил коньяк. Супруги прикоснулись к своим бокалам с шампанским. За них старалась Иринка, все подливала себе и подливала лимонаду и громко чокалась со Львом. - Да вы не так! - восклицала она. - Надо, чтобы звенело! Двумя пальчиками надо держать. - Она тоже успела выдуть целую бутылку. - А кто пьет на ночь? - строго сказал Решетов. - На горшке будем спать? - На горшке, - согласилась Иринка, не обижаясь. Тоня подала на стол небольшой лист прямо из духовки, на листе - бурый цельный кусок мяса и вокруг россыпь пропеченных румяных картофелин. - Предупреждаю, - сказала Тоня, - это не телятина, а... - Нетелятина это прелесть! - воскликнул Лев, хватаясь за нож. - Обожаю нетелятину, сто лет не ел! Где вы ее раздобыли? - Простая говядина, - продолжала Тоня, - и, наверное, жестковата. - Да что ты, Тоня, она просто тает во рту, - отозвался Лев, не отведав еще и ломтика, а лишь начав пилить ножом кусок мяса с краю. - Говядина - не сайга, - заметил Решетов. - И очень хорошо, что не сайга, - сказала Тоня. Решетов не спеша отрезал себе мяса, перенес на тарелку, сказал: - Она у нас сайгу не любит. А французы закупают ее десятками тон. Как деликатес. Лев уже догадался, что попал либо на продолжение супружеской размолвки, либо на ее начало. Лев знал - Решетов скуповат, а Тоня с этим, видимо, не всегда мирилась. - Давай, Лев, к мясу. - Решетов налил ему коньяку. - Тоня, а почему ты не пьешь? - возмутился Лев. - У меня, что ли, день рождения? Раньше-то мы с тобой - на равных. - То было раньше... - Тоня чуть сконфуженно улыбнулась. - А теперь... я бы сейчас грибов соленых, груздей! - Глаза ее заблестели от детского вожделения. - Ведро бы съела! Лев не мальчик, Лев понял сразу, как вошел, что она ждет ребенка. Пополнела, губы припухли, лицо стало совсем детским и еще более миловидным. - Груздей бы и я сейчас, - сказал Лев с неожиданной грустью. - С удовольствием бы... Ну, а как у тебя, Игорь? Как твои тюбинги, способ продавливания? - Готовлю. - Пора бы, пора, принцип новый. А то другие дорогу перебегут. Решетов не ответил, не поддержал тему. - Ну, а как машина? - продолжал Лев. - Бегает? - Моя-то бегает, - отозвался Решетов, не замечая перемены настроения у Льва. - А вот как твоя? Сколько лет ты ее собираешь? -Да собрал давно, будь она проклята! Но-я-на-ней-и ша-гу-не-сде-ла-ю! - воскликнул Лев. - В гробу я ее видал! Тебе этого не понять. Решетов следил за ним с едва уловимой усмешкой. У него всегда было такое лицо, не поймешь, что он думает, что чувствует, непроницаемое лицо. А |
|
|