"Татьяна Щепкина-Куперник. Первый бал " - читать интересную книгу автора

Татьяна Щепкина-Куперник


ПЕРВЫЙ БАЛ

Платье вышло прелестное: белый тюль и бесчисленное множество оборочек,
так что похоже было не то на облачко, не то на пену, не то на первый снег, -
словом, на что-то нежное, воздушное и невинное. Самое генеральшу оно
занимало несравненно больше, чем ее дочь, Ольгу Николаевну, для которой оно
было сшито. Генеральша даже, когда легла, приказала его принести себе в
спальню. Оно красовалось, надетое на манекен, и Марья Филипповна
поворачивала его перед кроватью то так, то эдак, а генеральша, утопая в
своих подушках, осматривала его в лорнетку и любовалась им.
В просторной спальне было тепло и уютно. Перед киотом теплилась
лампадка, в печке, потрескивая, догорали дрова. Огромная двуспальная кровать
красного дерева, с которой генеральша не расставалась, несмотря на свое
почти десятилетнее вдовство, блистала нарядным белоснежным бельем -
гордостью и слабостью генеральши, невинной, как все ее слабости.
Сама генеральша, полная, не старая еще женщина, возлежала в свежей
батистовой кофточке под атласным пуховичком, и лицо ее хранило выражение
безмятежного довольства. Рядом, на низеньком столике, стояли две чашки чаю,
вазочка с вареньем и флакон с ромом - генеральша любила кушать вечерний чай
в постели, когда не было гостей; это было уютнее, чем сидеть вдвоем в
большой, торжественной столовой, куда все равно Ольга к чаю не выходила: ее
или не бывало дома, или же она у себя в комнате поила каких-нибудь "косматых
и лохматых", как с добродушным пренебрежением генеральша называла Ольгиных
приятельниц и приятелей. В Ольгины знакомства она, по слабости душевной, не
вмешивалась; но с упрямой кротостью пассивной натуры не подпускала их к
себе, чуждалась и не одобряла, как не одобряла вообще Ольгиного поведения.
Ее как-то пугала и Ольгина замкнутость, и манера уезжать на два-три дня
из города, глухо объясняя: "К подруге", и ее книги, и ее верховая езда, и
привычка стрелять по утрам в саду в пустые бутылки, и бесконечное количество
выписываемых ею книг - все решительно. Но она всю жизнь ни с кем не спорила:
от споров и объяснений у нее делалась мигрень. Она даже прислуге отказать не
умела, и это за нее делала Марья Филипповна.
Все, и она сама в том числе, считали ее ангелом, и она так вошла в эту
роль, что, если ей что-нибудь и не нравилось, она только поднимала глаза к
небу, говоря: "Вот какова моя жизнь!" И старалась об этом больше не думать.
Но сейчас генеральша была в самом радужном настроении: с неделю тому
назад Ольга вдруг выразила желание поехать на бал. Это случилось в первый
раз в ее жизни, и генеральша прямо расцвела. Она немедленно подняла всех
портних на ноги и целую неделю, забыв даже свою обычную мягкую леность, жила
в атмосфере тюля, кружев, шелка, цветов, - словом, всего, чего ей сильно не
хватало все эти годы. Генеральша была глубоко добродетельной женщиной,
верной памяти своего супруга; со дня его смерти она перестала и наряжаться и
выезжать, но зато заранее мечтала, как она будет наряжать и вывозить свою
красавицу Оленьку. А Оленька подросла - и разрушила все ее мечты: она
выказала совсем иные вкусы, "не одевалась, а только прикрывалась", как с
огорчением говорила генеральша, и, окончив гимназию, собралась было ехать в
Петербург на курсы, но, так как занятия не начинались, она второй год жила