"Джорджо Щербаненко. Венера без лицензии ("Дука Ламберти" #1) " - читать интересную книгу автора

определил точный срок ее ухода: она должна умереть до феррагосто или, по
расчетам главного врача, не намного позже - вот это и было самое страшное.
Надо было предоставить события их естественному течению: конечно, жаль
старушку, но ведь таких очень много. К тому же ее страдания можно было
облегчить морфием - прописал бы он ей уколы и успокоился. А он - нет, каждую
свободную минуту проводил у ее постели и мало того - пытался убедить, что
она не умрет. Еще одна ошибка, поскольку старая и неизлечимо больная синьора
Мальдригати была далеко не глупа.
На суде ему задали вопрос, как долго пациентка уговаривала его сделать
тот смертельный укол.
И он ответил:
- С утра тридцатого июля. - Снова ошибка: надо было промолчать, не
называть точной даты, сослаться на провалы в памяти.
- И когда же вы сделали этот укол?
А он, дурак, не замедлил настроить суд против себя:
- В ночь с тридцать первого июля на первое августа.
- Таким образом, - заключил общественный обвинитель, - всего за
тридцать шесть часов вы приняли решение убить старую больную женщину из
соображений ложно понятого милосердия! Свои сомнения относительно того,
вправе ли вы лишить жизни человека, который мог бы еще жить да жить, вы
рассеяли за столь короткий промежуток времени - тридцать шесть часов, а то и
меньше, ведь семь или восемь из них больная, скорее всего, спала.
Высказывание бесподобное по своей тупости - может, оттого ему до сих
пор и не удается заглушить в себе тот голос. Раньше, до суда, он верил, что
человеческой тупости есть предел, а теперь убедился, что и это было ошибкой.
Только искусство адвоката, нанятого отцом, спасло его - конечно, спасло, что
такое три года тюрьмы и изгнание из ордена, ведь он мог бы схлопотать все
пятнадцать за то, что избавил синьору Мальдригати от смертного страха.
Смерть во сто крат лучше, чем страх смерти, и он, как последний идиот,
пытался объяснить это на суде - вдруг вскочил и выкрикнул:
- С тех пор как профессор Арквате объявил день ее смерти, у нее в
глазах мутилось от страха, стоило ему подойти!
Два карабинера силой усадили его на место, а племянница синьоры
Мальдригати сразу после оглашения приговора отправилась к нотариусу
обговорить вопрос о наследстве.
Отец навестил его в тюрьме, но только один раз, потому что на свидании
почувствовал себя плохо и спустя три дня умер от инфаркта. Сестра Лоренца,
оставшись одна, нашла себе великодушного утешителя; тот сделал ей ребенка и
навеки отбыл, разъяснив, что женат. Лоренца решила назвать девочку Сарой и
на одном из тюремных свиданий спросила, нравится ли ему это имя. Он ответил:
"Да". В общем, одни сплошные ошибки.
К примеру, непростительной ошибкой было то, что он не пожелал принимать
снотворное, предпочел бодрствовать до рассвета, слушая голоса главного
врача, отца, стоны синьоры Мальдригати, в конце концов получившей свою долю
милосердия вместе с уколом иркодина. Сколько ни уговаривал тюремный врач -
он ни в какую. Добро бы, бессонница явилась наказанием за убийство человека,
которому "еще жить да жить". Но он-то в отличие от тупицы общественного
обвинителя знал, что синьоре Мальдригати осталось жить месяц, максимум -
два. А не спал он просто потому, что после всего пережитого окружающий мир
ему опротивел. Даже курица теряет сон, если ее не устраивает обстановка в