"Джорджо Щербаненко. Предатели по призванию ("Дука Ламберти" #2) " - читать интересную книгу автора

навстречу: слишком рано, персонал, должно быть, занят готовкой на кухне; они
растворили двери, тяжелые, с вычурными бронзовыми ручками длиной в
полметра - одни ручки уже свидетельствовали о том, с какой легкостью текут
деньги к владельцу этих дверей.
- Выдавать себя за клиентов бессмысленно, все равно никто не поверит, -
сказал Дука, в полной мере ощущая себя полицейским.
Зал ресторана был, как сказал бы остряк, очень миленький. Странная
стилизация под конюшню: везде развешаны седла, колеса от телег, на полу и в
яслях, выстроившихся вдоль стен, - пучки соломы; в углу стояла оглоблями
вверх телега и несколько метелок из сорго. Но этот конюшенный антураж ни в
коей мере не нарушал безукоризненной чистоты и блеска накрытых столиков,
тележек, груженных закусками и фруктами, бархатных кресел горчичного цвета,
деревенских светильников, старинных медных блюд. Нигде ни пылинки, полная
гарантия стерильности и гигиены.
- Какая мерзость! - процедил Дука.
Вместе со светом в три больших открытых окна вливалось пение птиц.
Вокруг ни души, только откуда-то, должно быть, из кухни, доносился грохот:
либо отбивают мясо, либо рубят что-то сечкой. Наконец их взору предстал
старичок в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, маленький,
сухонький, румяный и совершенно лысый - ни единого волоска на черепе. По
всему видно, у него богатый опыт и рыльце в пушку, потому что он не пошел им
навстречу, как гостеприимный хозяин, а остановился поодаль и стал с опаской
их разглядывать (такой взгляд бывает у больного, который не знает, какой
приговор вынесет ему врач - то ли рак, то ли сенная лихорадка).
- Маскаранти, удостоверение! - распорядился Дука.
Пока Маскаранти предъявлял удостоверение, за спиной старичка выросли
долговязые и весьма упитанные официанты, все в белом, а за ними две поварихи
в пышных белых колпаках, будто из прошлого века. (Дуке сразу пришел на ум
Тулуз-Лотрек - постой-постой, ведь Тулуз-Лотрек был бретонец, как Туридду
Сомпани, а? Нет, пожалуй, все-таки не бретонец, а гасконец.)
- Да-а, - протянул старичок, стоя в окружении своих снежно-белых (ни
дать ни взять - Мулен-Руж) официантов и рассматривая удостоверение
Маскаранти; с полицией он явно привык иметь дело - никаких улыбок, никакого
раболепия, "да-а" прозвучало сдержанно и холодновато.
Но Дука тоже был стреляный воробей и знал, как растопить этот холодок.
- Нам надо поговорить. Пройдемте в верхние комнаты, которые вы сдаете
клиентам.
От такого нахрапа у старичка зарделась лысина.
- У меня все по закону, все по закону, - забормотал он. - Комнаты
наверху я держу для дочери с зятем, а еще две - для повара и официанток. Мы
закрываемся в час ночи, и девушкам боязно возвращаться домой так поздно.
Ну конечно, кто спорит - такой невинный райский уголок!
- Понятно, - сказал Дука, - вот и пойдемте наверх, там разговаривать
удобнее. - Он сжал локоть старичка и легонько подтолкнул его (если простое
прикосновение действует лучше всяких уговоров - что уж говорить о пинках). -
А вы, Маскаранти, оставайтесь здесь, последите за людьми и за телефоном.
Старичок нехотя провел его наверх: оказывается, чтобы подняться на
второй этаж, надо пройти через сад, так что парочки вроде бы уходят совсем,
а они просто-напросто сворачивают направо, открывают дверцу, неприметную
такую дверцу, за которую и заглянуть-то никому в голову не придет, потом