"Артур М.Шлезингер. Циклы американской истории " - читать интересную книгу автора

военного авантюриста и пожертвовать своей свободой ради покоя"35. Тем не
менее уверенность - или по меньшей мере деланная уверенность - возрастала.
"В текущем году, - заявлял в 1838 г. Мартин Ван Бюрен, - исполняется полвека
нашим федеральным институтам... Американскому союзу выпало испытать
преимущества формы правления, полностью зависящей от постоянного
осуществления воли народа". "После трех четвертей столетия нашего сущест-26

вования в качестве свободной и независимой республики, - сказал Джеймс
Полк в следующем десятилетии, - уже не надо решать вопрос, способен ли
человек к самоуправлению. Успех нашей восхитительной системы окончательно
опровергает теории тех, кто в других странах утверждает, что "избранное
меньшинство" рождено, чтобы править, и что большинство человечества должно
управляться силой". Война с Мексикой, добавил вскоре Полк, "подтверждает,
вне всякого сомнения, что народная представитель^ная форма правления
способна справиться с любыми чрезвычайными обстоятельствами". Через
шестьдесят лет после принятия Конституции Захария Тейлор провозгласил
устройство Соединенных Штатов Америки "самой стабильной и устойчивой формой
государственного правления на земле"36. Как объяснить этот растущий
оптимизм? Частично это была дань признания, достаточно обоснованная, тому,
что США выжили; частично - ура-патриотизм и тщеславие, органически присущие
нарождающемуся национализму. Частично это также, несомненно, был призыв,
содержа^щий упрек; не будем отбрасывать то, чего достигли с таким трудом,
поскольку президенты того периода, должно быть, нутром чувствовали, что
американскому эксперименту предстоит тяжелейшее внутреннее испытание. Никто
не понимал опасности более глубоко, чем молодой человек, выступавший в 1838
г. в молодежном лицее в Спрингфилде, штат Иллинойс, с докладом "Сохранение
наших политических институтов". В течение более чем половины столетия,
сказал Авраам Линкольн, Америку представляли "как эксперимент с неясным
результатом; теперь его считают успешным". Но в успехе таятся опасности для
него самого: "Когда добыча в руках, кончается удовольствие от охоты". По
мере того как память о революции сти^рается, столпы храма свободы рушатся.
"Этот храм обязательно рухнет, если мы... не заменим их новыми столпами,
вытесанными из твердого камня здравого рассудка". Убеждение в том, что в
жизни нет ничего гарантиро^ванного, было характерно для президентства
Линкольна - именно оно и объясняет его величие. В его первом послании
конгрессу был поставлен вопрос, присуща ли всем республикам "врожденная и
неизлечимая слабость". 27

В речи, произнесенной на кладбище в Геттисберге, он охарактеризовал
великую гражданскую войну как "испытание" на предмет того, может ли
какая-либо нация, рож^денная свободной и верящая в то, что все люди
сотворены равными, "быть долговечной"37. V В ранний период республики
доминирующей была идея о том, что Америка - это эксперимент, предприня^тый
вопреки истории, чреватый риском, проблематичный по результатам. Но начала
проявляться и контртрадиция. И, как показывает растущий оптимизм сменявшихся
президентов, она проявлялась по нарастающей. Контртрадиция также имела свои
корни в этической системе кальвинизма. Исторически христианство включало в
себя две непри^миримые идеи: что все люди близки, непосредственно
со^относятся с Богом и что некоторые из них более близки к нему, чем другие.
Вначале, как Кальвин записал в своих "Институциях", Бог "избрал евреев в