"Артур М.Шлезингер. Циклы американской истории " - читать интересную книгу автора

требовалось, настолько хорошо, насколько возможно это представить"10. В этом
заключалось также и предостережение, поскольку величие, воплощенное в Риме,
обернулось бес^славным концом. Могли ли Соединенные Штаты Америки надеяться
на лучшее?* II Отцы-основатели страстно штудировали труды классических
историков в поисках способов избежать классиче-Внимательный читатель
заметит, что одни ссылки отцов-основателей на Рим относятся к Римской
республике, а другие - к империи. См., например, у Фишера Эймса: "Рим с
самого начала был республикой. Действительно, в течение двухсот сорока
четырех лет им управляли цари; но дух свободы ни в какой иной период долгой
и тревожной римской истории не был так силен, как при правлении царей. Во
время войны они были военачальниками. В течение семисот лет Рим оставался
республикой".-S e t h A m e s (ed.). The Works of Fisher Ames (Boston,
1854), II, p. 332 - 333. 18

ской судьбы. Трудно преувеличить азарт, с которым ве^лись эти поиски,
или значимость, придававшуюся ими тому, что они находили в древних текстах.
Томас Джефферсон считал Тацита "первым, вне всякого исключения, писателем
мира. Его книга - это свод истории и морали, другого такого образца мы не
знаем". "Жить, не имея под рукой того или иного сочинения Цицерона и
Тацита, - говорил Джон Куинси Адаме, - для меня все равно что лишиться
какой-либо части тела"11. Как выразился Уильям Смит Шоу, двоюродный брат
Адамса, "сочинения Тацита демонстрируют слабость приходящей в упадок империи
и моральные качества эпохи вырождения... Они должны стать предметом глубоких
размышлений для всех государственных деятелей, желающих привести свою страну
к славе, сохранить ее в ее мощи или уберечь от краха"12. Сочинения Полибия
считались почти столь же важными - за выявленный им цикл рождения, роста и
упадка применительно к судьбе государств и за намеки на идею о смешанной
конституции с балансом властей, за что отцы-основатели ухватились как за
панацею13. Углубленное усвоение классики укрепило кальвинист^ское убеждение
в том, что жизнь - это ужасный риск и что Америке отпущен испытательный
срок, поскольку ан^тичная история не давала примеров неизбежности прогресса.
Она учила, что республики гибнут, слава преходя^ща, а дела человеческие
ненадежны. Традиционное под^черкивание того, что все мы вышли из философии
Джона Локка, маскирует более мрачную линию в спектре мыслей
отцов-основателей, на которую недавно обратили внимание Дж.Дж.Э. Покок, -
линию классического республиканизма и гражданского гуманизма, ведущую от
"Рассуждений на первую декаду Тита Ливия" Макиавелли через Харрингтона,
английскую аграрную партию и Монтескье к конституционному конвенту14. Эта
традиция утверждает, что все республики существовали и гибли из-за
собственной добродетели и что в конечном счете власть и роскошь неизбежно
вели к загниванию и упадку. "Макиавел^лиевский момент", согласно Пококу, -
это момент, когда перед той или иной республикой встает вопрос ее
собственной гибели. Осознание того, что республики не вечны, владело
со^бравшимися в Филадельфии в 1787г. Не только человек 19

уязвим вследствие своей предрасположенности к греху, но и республики
уязвимы вследствие своей предрасположенности к загниванию, порче. История
показала, что в непрекращающейся битве между порчей и добродетелью порча
всегда, по крайней мере до 1776 г., одерживала верх. "Отнюдь не просто
донести до сознания людей сегодня, - писал сэр Генри Мэйн в 1885 г., -