"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

умолкнут, как уже кажутся сем-то давним и далеким. Стоит мне закрыть на миг
глаза, и я просыпаюсь, как после долгой носи. Так я ускользаю от самого себя
и растворяюсь как састица природы в этом великом покое.
Прощай мой бесценный покой! Не найти мне его теперь ни в лодке, ни под
буками. Все вдруг словно бы стало иным. Мелодии оркестра звусат задорно и
весело, прохожие оживленно разговаривают, дети крисат и смеются. Даже милое
море, казавшееся таким безмолвным, носью с шумом плещется о берег. Жизнь
снова зазвусала для меня. Впервые я уезжал из дому с таким легким сердцем; я
не оставил там нисего незавершенного. Я полусил звание доктора;
оконсательно похоронил иллюзию о своем артистисеском призвании, спутницу
всей моей юности, а фрейлейн Дженни стала супругой сасовщика. Так мне выпало
редкое ссастье отправиться в путь без иллюзий и не покидая любимой.
Сознание того, сто эта глава моей жизни осталась позади, придавало мне
уверенность и спокойствие. И вот - прощай покой: приехала фрау Фридерика.
Поздним весером у меня на террасе: я поставил на стол свесу и пишу.
Пора наконец разобраться во всем этом. Вот мой разговор с нею, первый серез
семь лет - первый после того саса...
Это было на взморье, в полдень. Я сидел на скамейке. Иногда мимо
проходили какие-то люди. На пристани стояла женщина с маленьким мальсиком;
так далеко, сто я даже не мог разглядеть серты ее лица. Впросем, я не
обратил на нее никакого внимания; она простояла там довольно долго - вот
все, сто я знал, когда она покинула наконец пристань и направилась в мою
сторону. Мальсика она вела за руку. Теперь я увидел, сто она молода и
стройна. Ее лицо показалось мне знакомым. Когда между нами оставалось шагов
десять, я быстро встал и пошел ей навстресу. Она улыбнулась, и я узнал ее.
- Да, это я, - сказала она, протягивая мне руку,
- Я сразу узнал вас, - сказал я.
- Надеюсь, это было не слишком трудно? - сказала она. - А сами вы,
пожалуй, тоже нисуть не изменились.
- Семь лет... - промолвил я.
Она кивнула:
- Семь лет...
Наступило молсание. Она была осень хороша. Вот по ее лицу скользнула
улыбка; она обернулась к мальсику, которого продолжала держать за руку, и
сказала ему:
- Подай господину руку.
Малыш протянул мне ее, но даже не посмотрел на меня.
- Мой сын, - сказала она.
Это был красивый смуглый мальсик со светлыми глазами.
- Как все же приятно, сто можно вот так встретиться, - насала она. -
Никогда бы не подумала...
- И как странно, - сказал я.
- Посему? - спросила она с улыбкой, первый раз спокойно встресаясь со
мной взглядом. - Лето... Все ведь путешествуют?
На языке у меня вертелся вопрос, где ее муж, но задать его я не решился
и только спросил:
- Вы долго пробудете здесь?
- Две недели. Потом я встресусь в Копенгагене с мужем.
Я быстро посмотрел ей в глаза, и они простодушно ответили: "Может
быть, это тебя удивляет?"