"Вальтер Скотт. Рассказы трактирщика" - читать интересную книгу автора

в залив Фертоф-Форт, и, хотя он уже был стариком, я видел его в полном
вооружении и слышал, как он ликовал (по его собственному выражению) при
мысли, что перед смертью еще раз обнажит палаш".
В те времена вся жизнь шотландцев была насквозь пронизана суеверными
обычаями и страхами, и автор, по-видимому, счел долгом уснастить этими
особенностями свои романы; однако он ввел их в таком количестве, что
английским читателям это кажется неправдоподобным и неестественным.
Некоторым оправданием ему может служить то, что иначе его повествование
утратило бы национальный колорит, в сохранении которого была его главная
цель. Любая старинная шотландская семья хранит какую-нибудь удивительную
легенду, где событиями управляет нечистая сила; рассказываются эти легенды с
самым таинственным видом и только под великим секретом. Причина этого,
вероятно, кроется в том, что на ведьм и демонов привыкли сваливать
ответственность за внезапное исчезновение людей и тому подобные
происшествия, за которые, разумеется, в ответе порочные наклонности
человеческой натуры, а тем паче в стране, где месть долгое время была в
почете, где покой жителей годами нарушался личной враждой и гражданскими
междоусобицами и где правосудие вершилось не очень справедливо и не очень
регулярно. Мистер Лоу, добросовестный, но легковерный пастырь шотландской
пресвитерианской церкви, живший в XVII веке, оставил после себя любопытный
манускрипт, где политические события этого смутного периода даны вперемежку
с описаниями разнообразных знамений и чудесных происшествий, которые он,
следуя за веком, приписывал потустороннему вмешательству. Приводимый ниже
отрывок из его рукописи рисует тягу этой эпохи ко всему сверхъестественному.
Читая подобные вещи, записанные людьми разумными и образованными (а у
мистера Лоу не было недостатка в обоих этих качествах), невольно вспоминаешь
языческие времена, когда каждым происшествием, событием и поступком
управляло особое, полновластное божество. Весьма любопытно было бы
представить себе чувства человека, живущего во власти этого своеобразного
вида галлюцинации и убежденного, что его со всех сторон обступают невидимые
враги, - человека, не способного объяснить, почему лошади такого-то
дворянина внезапно понесли, иначе, как прямым воздействием колдовства, и
считающего, что sage femme, {Повивальная бабка (франц.).} пусть даже самой
безупречной репутации, способна предать нечистой силе новорожденных
младенцев.

Примечательно, что Михаил-архангел (Послание Иуды, 9) не смел
произнести укоризненного суда сатане, но сказал: "Да запретит тебе господь,
сатана". Но нам надлежит трепетать, и страшиться, и быть бдительными.
Роженицам тоже следует быть осмотрительными и выбирать себе таких
повивальных бабок, о которых идет добрая молва, ибо они часто бывают
ведьмами, и пользуются mala fama, {Дурной славой (лат.).} и имеют
обыкновение посвящать младенцев сатане, особенно первенцев, и тайно крестить
их во имя дьявола; правда, это не имеет силы и не может вменяться в вину ни
младенцам, ни родителям, ибо они не принимали в этом участия; однако дьявол
может предъявлять на таких детей свои права каждодневными искушениями, что
для них очень тягостно, а особливо тем детям, чьи матери - ведьмы, ибо для
подобных матерей совсем обычное дело посвящать своих детей сатане, и,
конечно, это есть грех и дерзновенный вызов господу богу и уготовляет почву
для искушения дьявольского, когда родители предпочитают нанимать таких