"О.А.Седакова. Поэтика обряда, часть 1 (Погребальная обрядность восточных и южных славян) " - читать интересную книгу автора

архаических текстов [Пропп 1946]. Великолепная коллекция сведений об
украинских обрядах В. Гнатюка [Гнатюк 1912] показывает необходимость обзора
широкого и разнообразного материала в отдельных славянских регионах как
первого шага к дальнейшему его обобщению и переводу изучения в план
реконструкции. При большом числе этнографических и филологических
исследований белорусских древностей, сделанных русскими и польскими учеными
[Карский 1916 и др.; Moszynski 1929; Federovski 1981], великорусских
материалов, собранных в изданиях "Этнографического обозрения", "Живой
старины", "Русского филологического вестника", "Записок ИРГО", в архивах
Географического общества и др., мы не располагаем такими хрестоматиями по
русскому и белорусскому погребальному обряду, как собрание В. Гнатюка.
Материалы болгарского обряда отчасти обобщены в трудах Хр. Вакарелского
[Вакарелски 1938; 1948], Ст. Генчева [Генчев 1968,1972], однако конкретные
описания рассыпаны в изданиях и сборниках, посвященных отдельным краям и
областям Болгарии. Сербский материал представлен в энциклопедии Ш. Кулишича,
П. Ж. Петровича и Н. Пантелича [Кулишиh 1970], но описания погребальных
обрядов также не сведены в единое собрание.
Важнейшими для изучения славянского (особенно восточнославянского)
погребального обряда стали работы Д. К. Зеленина [Зеленин 1909; 1916; 1917;
1918; 1930], впервые обратившего внимание на противопоставление "своей" и
"не-своей" смерти в славянских языческих поверьях. Материал поздних
обрядовых форм не вполне оправдывает интерпретацию Зеленина или
свидетельствует о значительной эволюции этого представления (что было
отмечено еще в: [ Богданов 1918], см. также [Богатырев 1971, 261-262;
Седакова 1979]), тем не менее на основе его наблюдений развиваются
дальнейшие исследования славянских языческих представлений о смерти.
Прекрасные образцы изучения фрагментов современного славянского обряда
и обрядовой поэзии в сопоставлении с балтийским материалом дают работы Л. Г.
Невской [Невская 1979; 1980; 1980а]. Спорная монография Н. Н. Велецкой
[Велецкая 1978], много лет изучавшей поздние формы обряда в их связи с
древнейшими описанными Ибн-Фадланом "похоронами руса"* (см. [Велецкая 1968;
1969]), рассматривает современные факты как источник реконструкции
архаического ритуала "умерщвления стариков".
______________
* Опубликованы в [Гаркави 1870]. "Рус" Ибн-Фадлана, по всем вероятности, не
славянин, а знатный скандинав. Тем не менее обращение к этому источнику не
лишено смысла, поскольку в русском (особенно севернорусском) обряде
содержатся моменты, общие со скандинавской традицией (см., например, роль
лодки в погребении).

В задачи нашего исследования прямая реконструкция исходной формы не
входит. Обряд, представленный локальными вариантами, мы рассматриваем в
синхронном срезе - хотя, как мы сознаем, синхронность эта довольно
относительна: "современным" или "позднейшим" мы называем состояние обряда в
достаточно широком временном промежутке XIX-XX вв*. Но главное, локальные
варианты внутренне не синхронны: современное состояние одного из них для
другого оказывается уже реконструкцией. Относительно обрядов, обычаев и
верований представление "синхронного состояния" обладает той же
приблизительностью, какую Ф.деСоссюр установил для "языкового состояния"
[Богатырев 1971,173]. Укажем некоторые из таких анахронизмов.