"О.А.Седакова. Поэтика обряда, часть 1 (Погребальная обрядность восточных и южных славян) " - читать интересную книгу автора

с берегынями были объектами поклонения славян в дохристианское время,
сказать трудно, поскольку о древних демонах ничего, кроме имени, не
известно. Быть может, представления о мертвеце, который укоства через шесть
месяцев после погребения и отличается от обычных людей отсутствием ногтей и
мягкостью костей, может жениться и зачать ребенка - вампъраджъя, защитника
живых от вампиров [Вакарелски 1977, 435], являются самостоятельным локальным
развитием темы "ходячего мертвеца". У восточных славян "хождение" умерших
ограничено ночным временем, "до петухов" (ср. обычный приговор при
разговорах о мертвых: "Не к ночи, а ко дню будь помянут", ворон. [Зеленин
1914-1916, 355]) и кругом их ближайших родственников.
С "заложными"в погребальном обряде связана целая сфера профилактических
актов, которые будут нами рассмотрены в следующей главе (среди них - второе
погребение "заложных"). Кроме того, уже вне границ обряда существует широкий
круг оберегов от ходячих мертвецов, среди которых можно назвать: "замыкание"
дома путем осыпания его маком, льном; употребление колющих и режущих
металлических предметов (топор, колун), святой воды, молитв; и, наконец,
удивление нечистика (подобное записанному в Полесье рассказу вдовы о том,
что она собирается на свадьбу брата и сестры [Атлас, 68]) - ср. такое же
использование "дива" в заклинании грозовых туч (серб. [Толстые 1979]);
"кормление" (чтоб избавиться от хождения умершего колдуна, нужно ставить на
окно снаружи угощение, тух. [Материалы 1896,179]), подобное угощению мороза,
волка и других враждебных сил на святках.
Оградить живых от ходячих покойников могут существа двойственной
природы - вампираджии, глоги; Ригачник (Гуменник), обороняет от умранов
(олон. [Хрущев 1869,19]); наконец, медведь* (см. общую интерпретацию медведя
в системе славянских верований [Иванов. Топоров 1965, 160-165]; Б.
А.Успенский связывает медведя, кошку и домового в единый комплекс "ипостасей
Велеса" [Успенский 1982,102]).
______________
* См. запись автора у Д. С. Седаковой, уроженки Влад. губ., Алекс, у.:
"Стала она ходить париться. Ничего не говорит, парится под иконами, в
передний угол садится. Приходила в 12 ночи, совсем голая. Все этот дом
оставили, ушли. В это время по деревне медведей водили, я помню. Вожатый
попросился на ночлег. Пустили в эту избу медведя, пустили и все ушли. Как 12
часов, эта женщина приходит опять и парится.
Медведь проснулся и очень больно с ней поиграл. Она убежала. На другой день
приходит, в избу уже боится идти, спрашивает в окно: - Мишка дома? - Дома. И
так раз десять. И перестала ходить. И семья эта вернулась, и стали жить. Не
знаю, как ее назвать. Шут она что ли была или умершая, может, некрещеная
схоронена". Ср. также обычай класть в гроб медвежьи или рысьи когти
(Успенский 1982,175].


Тема пути. Метафоры смерти: смерть - путь (мост, водная стихия, огонь,
лестница, гора, дорога, дерево)

Наряду с долей важнейшая для погребального обряда семантическая тема -
это тема пути. Многократно зафиксированы снотолкования, по которым сборы в
дорогу предвещают смерть: "если больной говорит в бреду о лошадях, дороге,
упряжи - умрет" (блр. [Никифоровский 1897, 279]). Традиционное начало