"О.А.Седакова. Поэтика обряда, часть 1 (Погребальная обрядность восточных и южных славян) " - читать интересную книгу автора

севернорусского плача - вопрос, куда собрался ехать покойный (Чистяков
1974); умерший именуется в плачах "странником" и "скитальцем"; этот образ
заключен в известной загадке ("собрался не так, оделся не так, заехал в
ухаб"). Метафорическая обрядовая терминология широко использует лексику с
корнем пут-: блг. е на пгътя 'умирает', пътнина 'хлеб обрядовый', блр.
збъцца з дороги, сбить с путя 'затянуть агонию' [Никифоровский 1897,281;
Анимелле 1854,136]. С представлением о долгом и трудном пути связан набор
предметов, полагаемых в гроб: запасной обуви, каточика (инструмента для
изготовления лаптей) и лапотного деревца, запаса еды и питья. Кульминация
обряда как пути - погребальная процессия из дома на кладбище, самое прямое
выражение этого образа.
Мотив пути в плачах и его обрядовые соответствия описала Л. Г. Невская
[Невская 1980а]. С этим мотивом может быть связан широкий круг терминов
обряда, в которых используется корень гост- (густьбище, гостйбище, погуст,
погустье 'кладбище'), ср.: погостъ 'удаленный постоялый двор' [Даль];
др.-рус. гостинецъ 'большая дорога [Срезневский 1893-1903]*. Тема пути
конкретизирована в целом ряде равноправных метафор.
______________
* Изумительный и в каждой детали этнографически точный отзвук славянских
похорон как проводов в путь мы найдем в пушкинских "Песнях западных славян"
("Похоронная песнь Иакинфа Маглановича"), где мотив века-доли выражает не
описанная нами метафора "избыть свой век - съесть свой хлеб до конца", а
другая, столь же традиционная: "избыть свой век - выпить свою чашу до дна".


Путь - мост - водная стихия. На исходный синкретизм этих значений в
и.-е. *pont- указал Бенвенист [Бенвенист 1974,338-340], в качестве
связующего семантического мотива расходящихся значений определивший труд,
неуверенность, опасность: см. о санскр. panthah: "Это скорее переход,
который пытаются проделать через неизвестную и часто враждебную местность,
путь, открытый богами стремительному движению вод... или дорога, которую
выбирают птицы в небе" [там же, 339]. Путь в загробный мир лежит через
водную преграду: забытную реку, Забытъ-реку, огненную реку. Это
представление является, видимо, мифологической универсалией (см. [МНМ,
1,453]).
Внутренняя форма термина заонеж., пудож. буйвище, буявище, буява,
буевка [Базанов 1962, 581] связывает представление 'кладбища' (и,
соответственно, "области смерти") с образом острова Буяна (в заговорах, в
загадках: "На море на окияне На острове Буяне Сидит птица Юстрица - смерть"
[Садовников 1884, 234]); ср. смерть в плаче: "Иванска славна улочка,
Варварска славна Буява" [Барсов 1872,127]), Славянская традиция "мостить
мосты", "класть кладки" по умершим [Moszynski 1967,598] отвечает
представлению о переходе этой водной стихии по мосту. См. заготовление этого
моста впрок "Каждая баба берет в баню лучину, по которой будет переходить
огненную реку при переходе в будущую жизнь" (смол. (Добровольский
1894,309]).
"Если повивальня не одарит приемыша пояском, ей придется по пути на тот
свет переходить реку вброд. А иначе восприемник переведет ее по кладкам"
(укр. [Гнатюк 1912,413]).
В Ровенском Полесье после того, как вынут хлеб из печи, кладут полино в