"Дэвид Седарис. Одень свою семью в вельвет и коттон " - читать интересную книгу автора

выглядела так, словно ее вытесали первые поселенцы, которые переделали
детали своего любимого крытого фургона с целью создать удобные стулья и
журнальные столики. Заметив эмблему братства, висящую над телевизором, мой
папа перешел на свой ломаный греческий: "Kalispera sas adhelfos!"
Когда мистер Поуп посмотрел на него непонимающим взглядом, отец
засмеялся и перевел свои слова:
- Я сказал: "Добрый вечер, брат".
- А, ну да, - сказал мистер Поуп, - братства ведь греческие.
Он усадил нас на диван и спросил, желаем ли мы чего-нибудь выпить.
Колы? Пива? Я не хотел истощать драгоценные кока-кол ьные запасы Тэда, но
не успел отказаться, как папа сказал, что, конечно, мы выпьем по стакану
того и другого. Заказ прокричали наверх по лестнице, и через пару минут
спустилась миссис Поуп, неся жестяные банки с напитками и пластиковые
стаканчики.
"Ну, здрасьте", - сказал папа. Это было его стандартное приветствие в
адрес красивой женщины, но я был уверен, что он говорил в шутку. Не то,
чтобы миссис Поуп была непривлекательной - просто обычной, и когда она
ставила перед нами напитки, я заметил, что сын унаследовал ее туповатый,
слегка курносый нос, который ему шел, но ей придавал чрезмерно
подозрительное и осуждающее выражение.
"Итак, - сказала она, - я слышала, вы были у стоматолога". Она просто
пыталась завязать разговор, но из-за ее носа слова звучали как оскорбление,
будто мне только что поставили пломбу и я искал кого-то, кто заплатит за
нее.
"Именно у стоматолога, - сказал мой отец. - Кто-то попадает тебе
камнем в зубы, и, признаться, зубной кабинет - это, по-моему, первое место,
куда пойдет нормальный человек".
Мистер Поуп воздел руки горе. "Секундочку, - сказал он, - давайте все
немного остынем". Он позвал сына, и когда ответа не последовало, поднял
телефонную трубку и велел Тэду прекратить трепаться и спуститься вниз как
можно быстрее.
Мы услышали шаги на покрытой ковром лестнице, и в комнату с
извиняющейся улыбкой влетел сам Тэд. Ему звонил пастор. Игру перенесли.
"Здравствуйте, сэр. Вы, наверное...".
Он посмотрел в глаза моему отцу и твердо пожал ему руку, продержав ее
в своей ровно столько, сколько требуют приличия. Его рукопожатие, четкое и
ясное, как бы говорило: мы решим все проблемы в ближайшее время и Я с
нетерпением жду, когда вы проголосуете за меня в ноябре.
Я думал, что без своей компании он будет выглядеть ущербным, как рука,
валяющаяся на тротуаре, но Тэд был вполне способен действовать
самостоятельно. Наблюдая за ним, я понял, что его популярность не случайна.
В отличие от нормального человека, он обладал сверхъестественным даром
делать людям приятно. Он не использовал подхалимаж или неуклюжее виляние,
чтобы соответствовать требованиям людей. Наоборот, казалось, что он,
подобно уитменовскому идеалу человека, имел в себе всего понемножку. Не
задерживая внимания на его атлетических данных, можно было легко заметить
его изысканные манеры, уверенность, игривый энтузиазм. Присутствие Тэда
добавило уверенности и его родителям, так что, когда он занял место рядом с
ними, они развели скрещенные ранее ноги и сели ровнее. При других
обстоятельствах мой отец восхитился бы им, может, даже назвал бы его