"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

эпизода Кора полностью овладевает всеми моими помыслами (такая
высокопарность была бы излишней), но если кто и царил в моем
сердце, то это, несомненно, она. Теперь семейная жизнь тяготила
меня сильнее, чем когда-либо прежде; служба же стала совершенно
невыносимой, и вскоре я ее бросил.

Отныне я бывал в рюмочной на Зеленой аллее почти
ежедневно. Очень скоро в отношениях с Корой у меня проявилась
застенчивость и неуверенность в себе. Если бы я не любил ее, я
бы легко дарил ей цветы, пирожные, конфеты, а затем приглашал
бы ее на ночь в дорогой отель. Наверняка все было бы очень
просто. "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы
ей..."

Я подолгу простаивал у стойки; мы беседовали; я не
скрывал от Коры, что женат, но говорил (и это была неправда),
что мои отношения с женой натянуты и близки к разрыву.

Чем сильнее мне нравилась Кора, тем труднее было мне
решиться пригласить ее куда-нибудь. При этом я прекрасно
понимал природу своей робости и проклинал себя за то, что не
проявил решительности в первые дни нашего знакомства, пока
влюбленность еще не связала меня по рукам и не лишила
способности к действию. Словно в насмешку над моими постыдными
комплексами, именно в те дни судьба несколько раз сводила меня
с Кохановером.

Однажды, без каких-либо конкретных намерений, просто
желая проявить галантность, я купил букет цветов и волнуясь
переступил порог заветной рюмочной. Кора увидела меня, едва я
вошел, и, как мне показалось, испытала неловкость от мысли, что
букет предназначается ей. Я же сразу увидел Кохановера, и у
меня мгновенно пропало желание дарить Коре цветы.

-- Здорово, Маэстро! -- заорал Кохановер. -- "Мой
первый друг, мой друг бесценный..." Офелия, это мой
одноклассник, цвет отечественного кораблестроения.

Я неловко подал Коре цветы, пробормотав, что букет
мне нужен на вечер, и попросил поставить его пока в вазу с
водой. Кора, слегка удивившись, выполнила мою просьбу. Я встал
у стойки, скорее всего с идиотским видом, и все думал,
правильно ли я поступил, и неловко водил руками по благородному
дереву, как шахматист, только что сделавший поспешный ход и не
решающийся взять его назад.

Кохановер стоял прямо перед Корой, облокотившись о
стойку и повернувшись вполоборота ко мне. Физиономия его
раскраснелась, волосы растрепались. Время от времени он поводил
глазами в сторону Коры и непристойно мне подмигивал. "Трещал"