"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

общего, и что математика во всяком случае ближе к философии,
чем к естественным наукам, в чем я лично с ним всегда
соглашался. В физике и в инженерных дисциплинах Робби слыл
знаменитым на весь факультет профаном, и когда чистая
математика вторгалась во владения этих не столь возвышенных
материй, а Робби при этом оказывался у доски, преподаватели
поражались тому, как этот "известный тупица" свободно проводит
самые сложные интегральные преобразования.

Робби был очень красноречив. Его гуманитарная
одаренность заметно превосходила всяческие нормальные границы,
вследствие чего он был непонятен большинству своих товарищей по
Дарси. Пожалуй, я был к нему ближе остальных, хотя и наши
взаимоотношения никогда не перерастали в тесную дружбу. Он
любил слабые алкогольные напитки, быстро пьянел, а пьянея
обретал еще большее красноречие. В эти минуты он любил
рассуждать на социальные темы, а сокурсники -- кто искренне, а
кто не очень -- обычно возражали ему, потому что он нередко
произносил весьма опасные речи. В целом, можно сказать, что в
Дарси его не любили.

Я всегда находил Робби интересным, и даже его
политические высказывания уже тогда находили отклик в моей
душе, хотя и не всегда. В студенческие годы его система
взглядов была еще слишком сумбурной, от нее веяло
критиканством, но личность в Робби уже угадывалась. Ему еще
предстояло созреть.

Робби был утонченно красив. Красив той особой
одухотворенной красотой, которая иногда встречается у евреев.
Высокий, стройный, с горящим взором и копной прекрасных черных
волос, он нередко нравился девушкам, но лишь, так сказать, "в
первом приближении". В постель они предпочитали ложиться с
другими, вероятно чувствуя, что и там Робби останется блестящим
философом, красноречивым оратором, но никак не добросовестным
практиком. Возможно вследствие этого, Робби порой бывал
высокомерен с девушками, но за его высокомерием скорее всего
скрывались неуверенность в себе и чрезмерная застенчивость.
Случай классический и не заслуживающий дополнительного анализа.

Полный университетский курс Робби не закончил.
Отучившись с грехом пополам шесть семестров, он уехал домой на
летние каникулы и в Дарси больше не возвращался.
Скептик-антисемит Романофф, дальняя родня потомков известной
русской династии (если не врет, конечно, хотя я почти уверен,
что врет), остроумно заметил по этому поводу, что самый дельный
шаг, который Розенталь способен сделать на инженерном поприще,
это отказ от инженерной карьеры. Помнится, меня слегка задела
эта шутка Романоффа, так как в душе я считал, что она вполне
применима и ко мне.