"Патриция Селайнен. Отступник ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Варвар надкусил его и тут же сплюнул:
- Ну и дрянь! Горчит, как желчь.
Гандер расхохотался.
- Моя гордость. Я называю его древом судьбы. Никогда не знаешь, что оно
преподнесет тебе. Разве провидение играет с нами не те же шутки?
Конан набычился:
- Со мной шутить опасно.
- Прости. Я надеялся тебя позабавить.
Киммериец молча зашагал дальше. Занятная манера развлекать гостей,
пичкая их всякой дрянью... Симплициус нагнал спутника.
- Право, я сожалею. Одичал, наверное, в глуши.
Извинения не смягчили Конана. Все он врет, этот лицемер. Его бесцветная
физиономия до сих пор расплывается в ехидной улыбке. В душе варвара
всколыхнулась давняя неприязнь, которую горцы питали к своим южным соседям.
Он с трудом подавлял желание разбить в кровь тонкие губы, искривленные
усмешкой. Вспыльчивый великан никогда не принадлежал к тем, кто молча
глотает оскорбления, но с возрастом научился на время приглушать ярость,
если на то была серьезная причина, как, например, сейчас. Варвара не смущала
ни колдовская власть Симплициуса - он не единожды вступал в схватку с
чародеями, ни звериная сила асиров. Конан не хотел ставить под удар жизнь
Белит, которая, может быть, ожидала его где-то на диком берегу, одинокая и
отчаявшаяся.
Четверка людей, разъединенных тягостным молчанием, достигла границы
сада. Дальше прямая как стрела дорожка пролегала между оливковой рощей и
прямоугольниками обсаженных кипарисами полей, золотых от спелых колосьев и
бурых, распаханных под пар. Поля занимали не так уж много пространства, что
не удивило киммерийца, который знал, что в здешних жарких краях успевают
снять два-три урожая, пока на севере дождутся одного, да и зерна собирают
куда больше. И какого зерна! Не серой ржи вперемешку с плевелами, которой
рад был почтенный родитель Симплициуса, или как его там по-настоящему -
Хартвига или Енса? Что-то боги слишком расщедрились к этому тощему всезнайке
с белесыми лохмами, хоть он их знать не желает. За полями владения гандера
кончались. Здесь вступали в свои права низкие заросли кустарников, через
которые не мог продраться ни зверь, ни человек. Колючий дрок, усыпанный
желтыми цветами, сплетал ветви с можжевельником, миртом, карликовыми дубами
и лаврами. Цепкие плети лиан делали их союз нерасторжимым. Повсюду на
темно-зеленом фоне были разбросаны яркие венчики цветов, малиновых, синих и
лиловых. Дорожку усыпали белые лепестки, которые распространяли сладковатый
запах ладана, как будто недостаточно было одурманивающего букета из ароматов
лаванды, розмарина и шалфея.
- Сад Богов, как ты говорил, - завязал разговор Симплициус, не смущаясь
тем, что с лица Конана не сходила пасмурная отчужденность.
- Угу... Аж тошнит от этой вони, - пробурчал киммериец.
На самом деле ему нравилось втягивать ноздрями пряный воздух, но
суровый варвар скорее дал бы отсечь себе руку, чем сознался в этом. Нюхать
цветочки и растекаться сиропом - это для женщин и придворных щеголей. К тому
же Конана разозлило, что ему напомнили ту дурацкую присказку - "Сад Богов".
По чести говоря, он позаимствовал ее у одного бродячего трубадура, с которым
осушил на пару бочонок пуантенского. Рифмоплет врал тем вдохновенней, чем
больше пил. Он обучил варвара паре цветистых фраз, на которые так падки все