"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 2 " - читать интересную книгу автора

Вот поэтому и живет один. А лет ему уже семьдесят четыре вот-вот стукнет.
- Выходит, ты - закоренелый единоличник, - подвел Григорий итог
рассказу деда Потапа.
- Не, я за колхозы и все прочее советское, - убежденно ответил тот. -
Иначе и невозможно: разве не вижу, как народ жить начал?
- А "белочек" своих где нащелкал?
И тут дед Потап поведал, почему-то понизив голос почти до шепота, что
близехонько, если по прямой - верст тридцать, не больше, - фашисты в лагере
наших пленных держат; сотни две или три загнали в бывший коровник и обнесли
колючей проволокой в один ряд. Нет слов, чтобы передать, в каких условиях
фашисты тех пленных содержат. Как ни взглянет он, дед Потап, а у ворот
лагеря завсегда покойников тридцать штабелем лежит!
Вот и ходит дед Потап вокруг того лагеря, как коршун, кружит, все ждет,
что хоть один из тех страдальцев да совершит побег. Случится такое - он тут
как тут: укроет надежно, подкормит, чтобы силу былую человеку вернуть.
Во время этих кружений у лагеря и уловил фашистюг. Конечно, жаль, что
пока только трех.
- Понимаешь, шомполка у меня, она как орудие бабахает. Разве можно
такой шум допустить? Вот и приходится каждый раз момент улавливать, чтобы до
его проклятой шеи руками дотянуться, - пожаловался дед Потап.
- Первого, может, и следовало так взять, а других-то зачем? Или не
знаешь, как стрелять из ихнего автомата?
- Руками вернее...
- А Петька, случаем, не по твоим следам шастает?
- Не, он больше с горки катается. И на живность лесную глазеет, -
поспешно заверил дед Потап, помолчал, сворачивая "козью ножку", и добавил: -
По моим следам шастать я ему настрого запретил. А он парень ничего,
исполнительный...
Недели три назад состоялся этот разговор. С тех пор Григорий вовсе
потерял покой и сон. Теперь он и ночью и днем думал о том лагере, о людях,
которые каждодневно в нем нечеловеческие муки принимали. И еще - часто
виделся Федька Сазонов. Этот ничего не говорил, этот только смотрел, да так,
словно упрекал Григория за бездействие.
Но что сделаешь, если у тебя сил только на то и хватило, чтобы, держась
за стену, от печки до оконца добраться?
Нет, ты, Федор, не кривись в усмешке, ты погоди, еще самую малость
потерпи. Силы-то ведь уже явно прибавилось?! Вот окрепнет он, Григорий,
окрепнет окончательно, взглянет на тот лагерь своими глазами - тогда и
решение соответствующее непременно примет!
Чтобы силы поскорее вернулись, Григорий потянулся к столу, достал из
чугунка вареную картофелину, очистил ее и стал есть, мечтательно глядя на
мрачные ели, застывшие у самого оконца.


5

Весна почему-то несколько задержалась в пути, зато потом, наверстывая
упущенное, недели за две расправилась с зимой так, что только кое-где в
лесной чащобе уцелели клочки ноздреватого и землистого снега. Нагрянула
весна - зазвенели ручьи, наливая силой речки и реки, которые,