"Олег Селянкин. Казенный человек" - читать интересную книгу автора

тонких и частых стволов - увидели фашистов. Может, тысячу с довеском. Не на
марше, не в строю, а на отдыхе. Колдующих у маленьких костров, вокруг
которых было бело от куриных, утиных и гусиных перьев, беззаботно плещущихся
в реке или блаженно-просто валяющихся на траве, пестрой от множества цветов.
Самое же обидное, возмущающее до самой дальней клеточки - фашисты
считали себя в полнейшей безопасности: ни один не имел при себе оружия, ни
один из них даже взгляда настороженного не бросил в сторону леса,
обступившего поляну, стеной стоявшего на том берегу Припяти.
А господа офицеры даже во время отдыха не хотели смешиваться с
солдатней: их обмундирование аккуратными кучками лежало в тени большой
одинокой березы, сами они неспешно плескались повыше солдат.
Нападать на такую ораву - себе немедленную смерть схлопотать. Но и уйти
просто так, даже самого малого вреда не причинив, сил не было. И тут кто-то
из матросов шепнул:
- Глянь, командир, на березу. Под которой офицерские шмотки валяются.
Под березой, где в тени прятались две легковушки, торчал солдат.
Единственный из этого скопища - в полной форме. Даже с каской на голове. Но
и его заразила общая уверенность в своей силе, в том, что здесь им ничего не
угрожает: свой автомат он прислонил к стволу березы, пестрому от множества
черных наростов.
Почему же он торчит здесь? Да еще в полной форме?
И тут глаза сами вцепились в черное древко, верхняя часть которого
ныряла в чехол.
Знамя! Знамя части!
Как показалось матросам, Тименко бесконечно долго смотрел на это знамя,
укутанное в чехол и прислоненное к стволу березы; его, это знамя, и охранял
солдат.
Знамя фашистской части... Тименко прекрасно понимал, что только
исчезнет оно - все эти сейчас так беззаботно гогочущие гитлеровцы и многие
другие немедленно оцепят ближайшие к поляне леса, все в них перевернут,
перероют, ни одного самого трухлявого пня не оставят без внимания. И все
равно, поймав вопрошающие нетерпеливые взгляды товарищей, двум из них он
сказал:
- Пошел!
И они пошли, вернее - поползли, стараясь вжаться в землю, стремясь
двигаться так, чтобы не качнулась ни одна ромашка.
Остальные, только кося глазом в их сторону, направили автоматы туда,
где больше всего грудилось гитлеровцев; все восемь моряков точно знали, что
это их минуты, что сейчас они как один погибнут, в неизбежном бою или...
"Или" - нет, не о личной славе думали они в тот момент, не о том, что
совершают подвиг. Каждый из этих восьми парней, еще мгновение назад
считавший, что они песчинка, которую военная буря швыряет куда хочет, вдруг
осознал, что они - сила, что, если им сейчас повезет, эта часть, эти сотни
вражеских солдат не скоро дойдут до фронта. Не дойдут они до фронта в
ближайшие дни - разве это не действенная помощь родной армии, которая
напрягает все силы, чтобы сдержать натиск врага?
Два матроса подползли к березе. Вот они разом встали во весь рост,
встали за спиной гитлеровца и тотчас вместе с ним упали на землю. А еще
через мгновение скользнуло к некошеной этим летом траве и знамя, укутанное в
чехол. В кусты ивняка, где ожидали товарищи, те двое притащили и знамя, и