"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

диковинкой был, и стоил, надо полагать, дорого, и всего-то их пришло в
сельпо двадцать штук. Но Марина работала там бухгалтером и, конечно, сумела
взять один самовар себе. Он был небольшой, пузатенький такой, а брать его
полагалось за тяжелые, блестящие ручки. Этот толстячок, в отличие от
обычного самовара, не пыхтел и не выпускал клубы пара, а тихонечко урчал,
когда вода в нем закипала. Кошка Дунька вострила уши и всякий раз опасливо
забивалась в угол, откуда и пучила желтые, немигающие глаза.
Папа сказал, что обещанную книгу еще нужно отыскать. Дядя Володя хотел
идти с ним, но папа отмахнулся:
- Сиди! Марина, может, чаем его напоишь?
- С удовольствием,- откликнулась Марина.- Вы, Володя, как любите чай -
с молоком, сахаром, вареньем?
- Я люблю свежую заварку,- ответил Володя.- Мама всегда добавляла в
нее мяту, чабрец, другие травы. Но тут, в вашем поселке, это не в обычае...
- Паша, сорви мяты в саду,- попросила Марина. Володя смутился, сказал,
что не обязательно и всякое такое, но я его уже не слышал. Для меня любая
просьба Марины - это что-то выше приказа, закона, - ну, не знаю, как и
объяснить,- одно удовольствие, в общем, делать то, чего она хочет. И
видеть, как она улыбается, потому что ей приятна твоя расторопность, и
суетня, и старание, и от всего этого ты, кажется, становился чуть-чуть
лучше и значительней.
Чай с мятой оказался вкусным, ароматным, и дядя Володя сказал, что
готов пить его каждый день. Он и в самом деле стал часто к нам
наведываться, но самовар включали все реже и реже, потому что Марина и дядя
Володя уходили или в кино, или на танцы, или просто гуляли. И пока она не
возвращалась, я лежал в постели, прислушивался к звукам улицы и лаю собак -
ждал, когда квартирантка по своему обыкновению тихонько откроет дверь - ах,
как она пронзительно скрипела, - набросит крючок изнутри и, не включая
света, прошмыгнет в свою комнату. Но всякий раз она наступала на хвост
бедной Дуньке, которая почему-то не догадывалась, что человек в темноте
видит плохо, и, как на грех, укладывалась спать на половике перед Марининой
дверью.
Я облегченно вздыхал и тут же проваливался в мгновенный крепкий сон. Я
очень боялся, что на Марину набросятся бандиты или, еще хуже, она упадет в
яму, которую вырыл неподалеку от нашего дома бульдозерист Иван Морозов. В
ней копилась дождевая вода, и когда наступит засуха- все взрослые ее очень
боялись, - будет чем поливать огурцы и помидоры. Марина в темноте видела
плохо, у нее была куриная слепота, так что запросто могла бы бултыхнуться в
эту яму.
При этом дядю Володю я почему-то не брал в расчет, хотя он, скорее
всего, провожал Марину до самой калитки. И вообще, дядя Володя, по моему
убеждению, дружил с папой, а с Мариной просто ходил в кино - ну, как я,
например, с соседской Зойкой, за компанию, и не обязательно же возвращаться
вместе, тем более что дядя Володя жил в гарнизоне, до которого пилить и
пилить на своих двоих в сторону, противоположную от нашего дома.
И потому я, конечно, удивился, когда в одну из ночей услышал, как
Марина прошмыгнула к себе, а потом открыла окно. Комары же налетят!
Что-то шуршало, стукало, звякало в Марининой комнате, и еще мне
почудилось: шепчутся два человека. Один голос вроде как женский, а второй
мужской, и у женщины, видно, то ли зубы разболелись, то ли что-то еще,