"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

Наверное, я слишком пристально глядел на нее, и она почувствовала мой
взгляд. Марина повернулась так быстро, что я не успел спрятаться за шторы.
- А, Пашка! - обрадовалась она. - Доброе утро! А почему ты такой
бледный?
- Не знаю, - простодушно сказал я, потому что растерялся, да и с чего
это я был бледным? Может, я всегда такой...
- А я вот росой умываюсь, чтобы быть молодой...
- А вы и так молодая, - сказал я, и вдруг, сам не знаю почему,
выпалил: - И красивая!
- Правда? - совсем тихо сказала Марина. - А ты, когда вырастешь,
может, женихом мне будешь, а?
Я молчал, пораженный ее словами в самое сердце. Потому что до этого и
сам себе не признавался, что жуткой завистью завидовал дяде Володе, который
мог запросто пойти с такой красивой девушкой на танцы, в кино или клуб, и
остальные парни ему, наверное, завидовали, ведь Марина на них и не глядела:
ей нравились военные. И я представлял себя высоким ладным лейтенантом, и
чтобы сапоги были начищены до зеркального блеска, и мундир сидел бы на мне
без единой морщинки, и чтобы я умел танцевать вальс. Этому, впрочем, меня
Зойка научила - она умеет, в кружок бальных танцев ходит, и я бы туда
записался, но там одни девчонки, и такие задаваки, что совсем не хотелось
их лишний раз видеть.
- Ну, возьмешь меня замуж?
- Да, - сказал я. И почему-то испугался, и тут же отпрянул от окна
вглубь комнаты.
- Смотри же, помни свое обещание, - сказала Марина и засмеялась: - А
спорим, не вспомнишь? Мужчины много чего обещают, но не всегда выполняют...
Бармалей возмущенно вскрикнул и громко закокотал, что он всегда делал,
когда замечал ястреба или любую другую крупную птицу. Наседка тоже
всполошилась, закудахтала и кинулась с цыплятами под куст смородины. Всю
эту куриную суетню я видел в дырочку в шторе, а вот Марины в поле моего
зрения не было.
Меня утешила Дунька, которая ласкалась о ноги и мурлыкала - пушистая,
уютная, не помнившая стольких обид, которые я ей причинял из-за ее
вороватости: чуть зазеваешься - обязательно вскочит на стол...
А вечером пришел дядя Володя и сказал:
- Паша, ты любишь костры?
Конечно, я любил смотреть на огонь, и дым, сладко-терпкий от травы,
которую бросаешь в костер, я тоже любил, а еще - картошку, запеченную в
золе под головешками, переливающимися как бордовый бархат на сцене
сельского клуба.
- И я, Паша, люблю смотреть на огонь. Давай разведем костер! - сказал
дядя Володя. - Далеко не пойдем, вот тут, на полянке перед домом, и
разведем...
Он вынул из кармана кулек с "Пилотом". Почему-то всегда приносил
только эти конфеты, и ни разу - леденцы, которые я уважал больше других
сластей. Зато Марина очень любила шоколадные конфеты.
Потом мы сидели у костра, слушали дяди Володины анекдоты, смеялись,
пекли картошку и, обжигаясь ею, облупливали коричневую в черных подпалинах
кожуру - она легко сжималась под пальцами, собиралась гармошкой и
снималась, как оболочка с дорогой копченой колбасы. Вокруг нас густела