"Мария Семёнова. Волкодав: Истовик-камень" - читать интересную книгу автора

умирают воины моего рода..." Нет уж. Пускай этим занимаются, если глупости
хватит, надсмотрщики там, в Самоцветных горах. У него, Харгелла, работа другая
- доставить туда всех рабов живыми и по возможности невредимыми. Он, конечно,
обломает тех, кто даст ему повод. Но с большинством пускай возятся их новые
господа...
Он кивнул, довольный, что сумел-таки объясниться с мальчишками и, что
гораздо важнее, разведать нрав того и другого. Уважающему себя надсмотрщику
следует знать всё о своих подопечных. Хотя бы им предстояло путешествовать
вместе всего несколько дней... Он пошёл прочь, кивнув Каттаю, безмолвно
присутствовавшему в сторонке:
- Накорми их.
Каттай помчался было бегом, но стёртые ноги тотчас напомнили о себе,
отозвавшись болью. Всё же он поспешил как мог и вскоре вернулся с миской и
ложками. Тут оказалось, что миска между прутьями не проходила, а каша была
достаточно жидкая: наклонишь - немедленно выльется. Тогда Каттай натянул руки
ив курточки на ладони, чтобы не жечь рук, и сказал по-сегвански:
- Ешьте, я подержу.
"Всегда будь полезен другим рабам, - учила мать. - Особенно таким, которые
в неволе Недавно. Они могут не знать обычаев и по незнанию совершить проступок,
за который будут наказаны..."
Юные венны, проголодавшиеся за день, с готовностью взяли деревянные ложки.
Щенку, с его цепью, было трудно зачерпывать сквозь решётку, он ел медленнее, и
Каттаю показалось, что Волчонку досталась большая доля. Щенок ничего по этому
поводу не сказал. Каттай вымыл миску и принёс мальчишкам глиняный кувшин с
водой из реки.
Вечерами Ксоо Тарким иногда позволял себе пороскошествовать, - если,
конечно, позади был удачно прожитый день, за который не грех себя немного
побаловать. Нынешний вечер был как раз из таких. Его караван безбедно одолел
дневной переход: никто не свалился замертво, не поранился, не заболел,
послушная пегая кобыла ни разу даже не споткнулась... и от рудников его
отделяло чуть меньшее расстояние, нежели накануне. Тарким полулежал у костра,
блаженно вытянувшись на ковре (шутка ли - день-деньской провести в седле,
присматривая за людьми!), не спеша жевал только что поджаренную лепёшку и
копчёное мясо, очень тонко, как он любил, нарезанное старательным Белиром.
Тарким ужинал не спеша, растягивая удовольствие. Он смотрел на огонь сквозь
большой стеклянный бокал, любуясь отсветами огня. Он был доволен собой. Те двое
торговцев, что продали ему веннских мальчишек, определённо присочинили себе
больного товарища, чтобы он, Ксоо Тарким, не уличил их в неопытности. Конечно,
они просто боялись застрять в Самоцветных горах, запертые снегом, который
сделает перевалы непроходимыми. Тарким отхлебнул ещё немного славного
мельсинского вина, в меру хмельного, сохранившего золотой аромат любовно
возделанного винограда. Он-то был опытным торговцем и в Самоцветные горы шёл не
впервые. А потому очень хорошо умел выбрать время для подобной поездки - в
самом конце лета, в месяце Яблок, который обычно считают неподходящим для
путешествия по горам. Это мнение тех, кто редко высовывается за городские
ворота. Послушать их, так надо было бы вести караван весной, когда
только-только устанавливается тепло. Глупцы! Где ж им знать, что лишь к поздним
Яблокам на перевалах успевает просохнуть талая грязь, в ущельях успокаиваются
безумные реки и можно более не опасаться лавин, а воздух ещё остаётся
более-менее тёплым, пригодным для дыхания!.. К тому же Тарким давно следил за