"Александр Семенов. Неистовая ночь (повесть)" - читать интересную книгу автора

змейками, как две капли воды смахивающими на гюрзу из последних фотографий
Жоржа Ордановского, и Ибрагим в ужасе бежал, перепрыгивая через какие-то
груды кирпичей и трубы, и сидел затем под лестницей в неведомом подъезде, а
пол кругом бурлил, кипел и пенился, наподобие грязевого источника. Ибрагим
кинул в источник сигарету, и сигарета побежала... Он в изумлении опустился
на корточки, чтобы получше разглядеть это диво, а сигарета - большая,
вообще-то, оказалась сигарета, навроде торпеды, и прозрачная, как пробирка
стеклянная, а в ней, внутри, находились три маленьких таких, бодрых мужичка
с ноготок, и они, эти мужички, все время что-то такое бодрое выделывали - то
ли плясали от избытка задора, а то бегали по стенам с таким проворством,
словно бы в них вселился сам Патрик Эдлинджер...
"Ей-богу, - сказал Ибрагим, протирая глаза, - да ведь я сплю! Правда
ведь, братцы, я сплю? Право, жизнь - настолько медлительная штука, что в
идеале все ее стоило бы провести во сне. Ведь сны могут быть какими угодно,
но, по крайней мере, они никогда не бывают скучными. И главное, во сне все
происходит быстро..."
Ибрагим сел на кровати и опустил ноги в сквозняк. Все вокруг было уже
покрыто инеем. Ветер терся об оконные стекла, будто большое, мягкое
животное, и задувал в щели снежную пыль, толпившуюся в воздушном потоке над
батареей отопления.
"Ничего себе, - пробормотал Ибрагим. - Сволочь Густав, что он меня, в
Швецию привез?"
Ибрагим снова залез под одеяло, обхватил колени руками. Думать ни о чем
не хотелось. Голова была набита чем-то сонливым и вязким, как сырковая масса
без изюма. Ибрагим закрыл глаза.
Следующий сон проскочил, как встречный локомотив, оставив в памяти лишь
нараставшее чувство ужаса и моментальный шок от схватившей за горло
тяжести...
Очнувшись, он никак не мог понять, где находится. Пустая комната.
Кровать. Над кроватью табличка - "Не уйдем с поля, пока не выполним норму!"
"Ничего себе, - прошептал Ибрагим, - Машкина табличка..."
События прошлой жизни внезапно вспыхнули в его сознании цепью
бессвязных образов. Образам было тесно, они сталкивались и распадались,
будто куски движений, выхваченные из темноты чередою пульсирующих софитов,
среди которых, время от времени, точно куплеты песенные в паузах неистового
джазового джэма, проскакивали отдельные вразумительные эпизоды... Вот они на
мансарде, в старом, питерском, жилище Малины: звучат битлы, он сидит на
полу, поджав под себя ноги, в потоке теплого солнечного воздуха, льющегося
из окна, и нет на свете ничего, кроме музыки и солнца... Вот сели они пиво
пить и решили в туалет не ходить, и посмотреть, что из этого выйдет, потому
что Машка сказал, что тогда кайфу больше... Вот они идут по берегу моря, у
Ланы гитара, сильный голос ее летит над волнами, Лана босиком приплясывает
на мокрых камнях...
Гром прогремел так близко, словно раскололось над головою каменное
небо. Хлынул дождь.
Ибрагим поднялся на подоконнике. Прямо на него, в блистаньи молний,
покрытый пеной дымных облаков, шествовал величественный исполин
тираннозавр...

СОН ИБРАГИМА