"Геннадий Александрович Семенихин. Хмурый лейтенант (рассказ, про войну)" - читать интересную книгу автора

сомкнуться, сделать невидимой землю. Но еще труднее без прикрытия
истребителей одному атаковать цель с низкой высоты под огнем десятка
зенитных батарей. В углу на деревянных нарах, тесно прижавшись друг к
другу, спали летчики.
Один из них зашевелился и медленно сполз на пол. Черемыш увидел
холодные светлые глаза.
- Яровой?
- Разрешите полет, товарищ командир.
Майор посмотрел на лейтенанта и внезапно рассердился "Ну почему он
всегда выскакивает раньше других? Ведь есть же в пашем полку и болеc
опытные штурмовики". Командир скомкал в руке телеграфный бланк, потом
снова разгладил его, перечитал короткий текст: "Цель восемь уничтожить к
четырнадцати нольноль".
Над самым ухом он услышал глухой от скрытого волнения голос лейтенэхгга:
- Я еще вчера заметил признаки этого штаба под Озеркамп. Мне будет
легче его разыскать.
- Хорошо, готовьтесь, - согласился Черемыш, затем недружелюбно и
ворчливо прибавил: - Честное слово, если бы не простудился вчера капитан
Веденеев, его бы послал, а не вас.
Через нескотько минут Яровой был готов. На этот раз командир сам вышел
проводить его. Майор, посылая в опасный полет даже такого летчика, к
которому не питал особенной симпатии, как-то менялся, оттаивал, становился
необычно ласковым. Так случилось я в этот раз.
После того как все приготовления были закончены и Яровой уже застегивал
шлемофон, Черемыш подошел к лейтенанту и потрепал его по плечу.
- Значит, летишь. - сказал оп, переходя на "ты", - а погода, видишь,
какая... высоту все время придется держать маленькую... ты к земле
прижимайся, где можешь, а то зенитки у фашистов злые.
Слова "можешь и не вернуться" остались несказаппылга, но Яровой
прочитал их в грустны: глазах командира.
- Закурить разрешите? - спросил он.
- Покури, покури, - спохватился майор, - перед вылетом это полезло, в
воздуле будешь спокойнее.
Командир протянул ему спичку и, обняв лейтенанта за плечи, вышел с ним
из землянки.
- Ну ладно. Желаю удачи. Трогай.
Яровой ушел к машине. Черемши стоял у входа без ш хема, комкая в руках
кожаные перчатки, смотрел вслед.
А вскоре майор увидел, как протащился по раскисшему полю аэродрома
медлительный, тяжелый ИЛ, словно бы нехотя оторсался от взлетной полосы и
скрылся в непроницаемом тумане. Командир стоял дотех пор, пока не смолк в
небе шум самолета, а потом спустился в землянку.
Снова ветер гнал тяжелые тучи. Черемыш сел за стол и положил перед
собой часы.
По той сосредоточенности, какая была в его глазах все поняли, как
сильно волнуется командир за судьбу летчика.
Проппо два тягостных часа. Три раза за это время выходил майор из
землянки и напряженно всматривался в низкое хмурое небо. Но все было
напрасно. Чутк -в ухо не могло уловить знакомого шума.
К вечеру туман рассеялся, и звено истребителей вылетело на разведку.