"Юлиан Семенов. Экспансия-III (роман) ("Позиция" #5, серия о Штирлице)" - читать интересную книгу автора

продержится до поздней весны, вполне можно кататься до конца сентября,
пока не начнется изнуряющая октябрьская жара, канун ноябрьского лета...
Сентябрь - начало весны, ну и шарик, ну и земля, крохотная - а с
закавыкой. Как ни мечтают привести ее ко всеобщему, обязательному для всех
порядку, - не получается, а сколько сил на это тратят, сколько людей
расстреливают, какие деньги вбухивают в статьи бюджетов?!
Штирлиц зашел в бар к Манолетте; по-прежнему пусто; как он умудряется
сводить концы с концами? Да и налоги платит немалые; видимо, система
приучает человека к оборотистости: отстань от конкурента хоть в малости -
крах, банкротство...
- Позволь мне позвонить, Манолетте?
- Можно подумать, что ты пришел только за тем, чтобы позвонить, -
усмехнулся старик. - Сначала получи свой "капуччини", а потом звони, куда
хочешь.
- Сегодня порядок изменим. Сначала я позвоню, а потом мы с тобой
жахнем, я угощаю, ладно?
Он набрал номер Отто Вальтера; тот ответил слабым, умирающим голосом;
господи, как можно так себя жалеть?! Выслушав Штирлица, разъярился, голос
стал нормальным, р у б я щ и м:
- Ну-ка, дайте ему трубку, этому сукину сыну!
- Я не могу дать ему трубку, х е ф е... Я у Манолетте... Пью кофе...
Он приказал мне уйти - я ушел. Приглашать его не намерен - у меня
идиосинкразия к таким соплякам...
- Он не идиот, - ответил Вальтер. - Он хороший парень, только нервов
не осталось, сами понимаете, чего ему стоило вырваться оттуда...
- Я не сказал, что он идиот, - Штирлиц вздохнул. - Идиосинкразия -
это форма аллергии... У меня аллергия на таких нервических барчуков.
- В конце концов, вы служите у меня, Брунн. И перестаньте
капризничать... Пусть его пригласит к аппарату Манолетте; дайте-ка старику
трубку!
- Он моложе вас, - Штирлиц отчего-то обиделся за своего приятеля. - И
не укладывается в постель, подхватив легкую простуду...
Голос Вальтера стал прежним - надтреснутым и поющим, словно на
собственных похоронах:
- Доживите до моих лет. Макс! Как вам не совестно так говорить?
Откуда в вашем поколении столько жестокости?
- Я всего на десять лет вас моложе, - ответил Штирлиц. - Одно
поколение... Вам пятьдесят семь, мне сорок семь - какая разница?
- Огромная... Когда-нибудь поймете... Не сердитесь на молодого
оболтуса... Нацисты попортили ему много крови... И дайте, пожалуйста,
трубку Манолетте...
Штирлиц обернулся к бармену:
- Тебя... Он попросит, чтобы ты пригласил к телефону его
родственника, паршивого барича...
Манолетте - хоть и держал в баре телефон уже четыре года - приложил
трубку к плечу, как и все деревенские жители, неумело, с некоторой
опаской:
- Ты еще не умер, мальчик? - прокричал он. - Вообще-то я не против!
Твои близкие должны будут угостить нас вашим немецким вином, оно мне
нравится, Отто!