"Юлиан Семенов. Псевдоним (Повесть)" - читать интересную книгу автора

ему реализовать себя, а ведь реализация добра - это деяние. Однако же моим
деянием является Слово, а его надо творить в состоянии хотя бы
относительного покоя. Ждать можно чего угодно: очередного отказа
литературного агентства, денежного перевода, приезда друга, только нельзя
ждать того, что неподвластно тебе, то есть слов двенадцати присяжных
"виновен" или "оправдан". Ведь судья и прокурор будут вдалбливать им в
головы про мою вину, а я - по закону человеческой порядочности (может
быть, ты права, я ее слишком гипертрофированно понимаю) - не решусь им
возразить и буду ждать месяц, два, полгода, год решения судьбы в
таинственной и закрытой Второй инстанции, и невольно рука потянется к
рюмке, и тогда мое Слово кончится, а значит, и я кончусь...
За те дни, недели, месяцы, может быть, и годы свободы, которую я
теперь получил, перейдя мой рубикон, можно собрать темы, обдумать их и
начать писать то, к чему меня чем дальше, тем неудержимее тянет: к
Энциклопедии Надежды Маленького Человека. Я так надеялся все эти страшные
месяцы на то, что кошмар пройдет, что в суд придет тот, кто должен прийти,
и скажет то, что обязан сказать, и ужас кончится, но никто не пришел и не
сказал... Либо надо было продолжать ждать слова присяжных и в этом
страшном ожидании потерять себя, потерять свою мечту, сделаться тихим
пьяницей, который ждет избавления на донышке рюмки, либо надо было
предпринять тот шаг, на который мы с тобою решились, любовь моя...
Как всегда, я ищу утешения в книгах древних: "Если божественное
обладает всеми добродетелями, то оно обладает и мужеством. Если же оно
имеет мужество, то имеет знание страшного, нестрашного и того, что
посредине между тем и другим; и если так, то для бога существует нечто
страшное. Ведь мужественный не потому мужествен, что знает, в чем состоит
опасность для соседа, но потому, что знает, в чем состоит опасность для
него самого. Поэтому, если бог мужествен, для него существует нечто
страшное. Если же есть нечто страшное для бога, то, значит, существует и
то, что может его тяготить. А если это так, то он доступен гибели. Отсюда
вытекает: если существует божественное, то оно тленно". Но более всего
меня обнадеживает вывод из этого дерзкого постулата Секста Эмпирика: "Но
ведь оно нетленно, следовательно, его не существует".
Будем же считать, что разлуки, на которую нас обрекла жизнь, не
существует. Будем жить друг в друге постоянно.
Через десять минут подойдет мой поезд. Я купил билет третьего класса.
Сейчас нарисую смешную картинку для Маргарет. Скажи ей, что я привезу из
моей дальней поездки дрессированного жирафа и много цветных ракушек, в
которых постоянно шумит море.
Я стану писать тебе на имя Долли Вильсон, думаю, она сможет достойно
хранить нашу тайну.
Я молю бога за тебя и за девочку.
Любящий тебя Билл Портер".


7

"Дорогой Ли!
Ты себе и представить не можешь мое нынешнее житье в Новом Орлеане!
Во-первых, я легко устроился в газету, взяв себе псевдоним Остина