"Юлиан Семенов. Прощание с любимой женщиной (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

в себя.
Если бы я послушал тебя тогда, в самом начале, и не стал покупать
мотоцикл, который дал мне первое ощущение скорости в пространстве, все у
нас сложилость бы иначе: я научился бы спокойно относиться ко времени, и
ходить пешком от автобуса, и ездить на электричке, и сидеть потом с тобой
у печки, и рассказывать о прожитом дне, вместо того чтобы стараться
написать день будущий. Скорость - это одна из форм несвободы. Я сам избрал
свое добровольное рабство - экономить время, которое так нужно всем
пишущим и рисующим, и некого винить в этом. Просто мой маленький красный
<Ковровец> стал тем первым утешителем, который начал увозить меня от тебя,
от себя самого, от нас.
Какое-то время я еще мечтал, что ты скажешь: <Давай-ка я пристроюсь в
багажнике, и мы поедем по песчаным дорожкам за Аксиньино - собирать
подберезовики на Пашкиной поляне>. Может быть, я слишком мало ждал? Во
всяком случае, ты этого так и не сказала.


2

Ох уж это французское <Возьмите!>. Если вы больны, вам скажут:
<Возьмите таблетку аспироля>; если вы торопитесь, вам посоветуют:
<Возьмите метро>; если вы хотите убежать от самого себя и тоска давит
грудь, вам порекомендуют: <Возьмите самолет и отправляйтесь в Марсель, там
море и солнце, там все пройдет>. Впрочем, сейчас в Париже изобретен еще
один способ убежать от самого себя: надо <взять> снотворное в аптеке,
прийти домой, открыть телефонный справочник, набрать номер <специальной
помощи самоубийцам>, позвонить туда, назвать свой адрес, а потом заглотать
отраву. Проснетесь вы в светлой палате и ощутите радость воскрешения. Хотя
можно ли в данном случае говорить о воскрешении в истинном смысле этого
слова? Толстой познал воскрешение в появлении нового духовного качества, в
доброте и преображении. Добрым быть труднее, чем обыкновенным, - это
накладывает много обязательств, тогда как человек, заявивший себя суровым,
вправе поступать так, как ему представляется необходимым: внешние
проявления суровости предполагают внутреннюю силу - весьма
распространенное заблуждение. По-настоящему характер человека проявляется
лишь в его контактах с окружающими. Темперамент - это качество врожденное,
характер - проявление борьбы человека с самим собой - за себя же. (Я писал
раньше: <Характер - это такая данность, которую можно сломить, но изменить
нельзя>. Я отрекаюсь от этого своего мнения. Считается, что отречение от
своего мнения - проявление слабости. А что, если твое мнение было
неверным? Неужели лучше во имя угодности распространившемуся убеждению
стоять на своем, зная внутренне, что это - неправда?) Каждый наделен даром
любви к себе, а самолюбие, особенно самолюбие болезненное, - зло, самая
страшная тирания. Тот, кто смог преступить жалость к себе, - только тот
обладает даром обновления, ибо лишь отдающему воздается сторицей.
Словом, я <взял> метро и поехал в центр Парижа.
Было то время, когда народу в метрополитене совсем немного - так
бывает от десяти до двенадцати; уже схлынул поток рабочих, служащих и
школьников.
В том вагоне, куда я вошел, было пусто: женщина возле двери и я.