"Юлиан Семенов. Начало семьдесят третьего (Франция, Испания, Андорра)" - читать интересную книгу автора

деньгами.
Он неотрывно смотрел на кассира, и движение его руки было медленным. Он
пошарил в одном кармане и - теперь движения его убыстрились - начал шарить
в другом кармане. Потом он судорожно начал рыться во всех многочисленных
карманах своей меховой куртки, отталкивая локтями старух, и я заметил, как
побледнело его лицо, особенно толстые мочки ушей. Он вдруг опустился на
корточки и крикнул:
- Да отойдите же! Я потерял деньги!
Старухи сделали два шага в сторону, словно солдаты на учении. Денег на
полу не было. Рыжий рванулся на улицу, но автобус уже уехал в Андорру.
- Я потерял деньги в автобусе! - крикнул он. - Дайте мне позвонить в
Андорру - пусть шофера обыщут на границе, я потерял тридцать долларов, они
выпали у меня из кармана в автобусе!
- У нас нет связи с Андоррой, месье, - ответил кассир, - ближайшая
телефонная станция, имеющая связь с Андоррой, находится в Тараскон сюр
Ариеж...
- Это безобразие! У вас должен быть телефонный кабель с Андоррой! Где
ваш начальник?!
Кассир вдруг победно улыбнулся и ответил:
- Мой начальник - месье Шебак.
- Просите его сюда!
- Он перед вами, месье. И попрошу вас не мешать мне. Мадам, до прихода
поезда мало времени, покупайте билеты, пожалуйста.
Старухи начали покупать свои "кушетт", а рыжий достал из нагрудного
кармана пиджака толстенную пачку долларов и трясущимися руками отсчитал
три купюры.
Перед тем, как подойти к кассе, он снова опустился на корточки и долго
осматривал маленький зал: нет ли где на полу злополучных тридцати долларов?
На подоконнике сидели трое ребят и тихонько играли на гитарах испанскую
песню - она была грустная, словно недавно ушедший малиновый отсвет
краснополянского солнца.
- Тише, пожалуйста, - сказал рыжий, - можно тише, а?! У дам голова
разваливается от вашей музыки.
Ребята, переглянувшись, перестали играть, а потом и вовсе вышли из зала
на перрон, продуваемый студеным пиренейским ветром.
Рыжий поднялся с колен и протянул кассиру деньги:
- "Кушетт" первого класса.
- "Кушетт" первого класса кончились, месье.
Рыжий впился глазами в лицо кассира. Глаза месье Шебак были злыми и
смешливыми, он не смог простить иностранцу его фразу: "Ваши люди слишком
часто моются, и это мешает спать". Я бы тоже на его месте обиделся. Важно
ведь не "что" сказано, важно "как" сказано.
Моя соседка шепнула мне одними губами, чтобы ее не услышал рыжий:
- Он был миссионером в Папуа... Он поэтому так всех и поучает...
Молодые миссионеры прогнали его, и он теперь зол на весь мир.
Рыжий тем не менее услышал шепот моей соседки и, медленно обернувшись,
посмотрел на нее с брезгливым недоумением.
- Это порой так важно - ездить в вагонах второго класса, - сказал
кассир, по-прежнему зло и улыбчиво глядя в переносье рыжего миссионера.
- Извольте продать мне целое купе второго класса, - сказал рыжий очень