"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

первых роз из его сада.
Особенно заинтересовался перехваченным письмом, отправленным из Риги
великому князю Николаю Николаевичу журналистом из местной немецкой газеты
"Ригер тагеблат" Стельмахером.
"Я переписываюсь с автором гороскопов Сежю из Парижа. Она предсказала
мне в 1908 году смерть португальского короля Дона Карлоса, угадала в
прошлом году мою жизненную драму, а в январе нынешнего сообщила, что в
гороскопе нашего обожаемого монарха Марс находится в оппозиции к Сатурну,
что сулит ему страшные бедствия, типа заговора, покушения, катастрофы в
пути.
Поэтому дипломатия должна быть особенно деятельной, ибо ей надлежит
отвести грядущую опасность. Укрепите нашего обожаемого монарха!"
Курлов снова вывел своим каллиграфическим почерком: "Нужен псих.
Организовать еще ряд таких писем о грядущей угрозе. Нагнетать чувство
страха. Дедюлину об этом не говорить. М о е".
Перебрав папки, Курлов отодвинул те, которые - судя по каллиграфически
выведенному заглавию дела - интереса для з а м ы с л а не представляли;
искал террор или новые данные о военно-революционных организациях; с
любопытством просмотрел материал на генерал-майора Евгения Ивановича
Мартынова, близок к Гучкову, сделал взнос в сумме восьмидесяти тысяч
рублей в кассу поддерживаемой им газеты "Русь"; высказывается против
участия войск в подавлении народных выступлений, считает необходимым
обращение к солдату на "вы". Стоит в оппозиции к руководству
"Всероссийского офицерского союза", однако авторитетом в военных кругах
пользуется; независим; собственный дом на островах, жена купчиха, такой
может поиграть в оппозицию, о дне грядущем думает без страха, а вот как
раскачает солдат, как те в бунт пойдут, как дом его спалят, тогда вспомнит
нонешние годы, слезами умоется... Постоянно контактирует с членом "Союза"
в Вильно доктором Ильей Роммом по кличке "Дедушка", не иначе как имеет
связи с подпольем... Нет, не годится, Ромм Роммом, а люди армии будут
недовольны, включи он, Курлов, в задумываемую комбинацию русского
генерала, нет смысла портить отношения с военным министром Сухомлиновым;
все равно по нему ударит: в империи так заведено, что руководитель
отвечает, случись что в департаменте, может ни ухом, ни рылом не знать, но
спрос с него, - абсолютистский централизм, ничего не попишешь...
Курлов откинулся на спинку кресла, подумал, что, случись невозможное в
России, победи бескровный переворот, в результате которого на трон сядет
просвещенный монарх, пожалует конституцию, гарантирует свободы, - вот
тогда-то и можно было б выйти в отставку и заняться делом, раскрутить с
Бадмаевым азиатский проект, вложить деньги в Китай, построить себе замок
где-нибудь в Гурзуфе и прожить оставшиеся годы в спокойствии и счастье. Он
до того явственно представил себе дворец, окруженный кипарисами, до того
близко увидел стальной лист моря, что глаза даже закрыл, покачал головой:
"Мечтатель... Ничто мирное у нас невозможно, не распускай себя, не
расслабляйся, служи силе, сам будь ею, иначе конец всему и погибель, не в
Бельгии какой живешь, в России..."
Снова вернулся к папкам по делам "Михаила Архангела". Более других
донимал Владимир Митрофанович Пуришкевич, товарищ председателя главной
палаты "архангелов", канцелярию держал в своем доме, по Моховой, тридцать,
выбил хороший номер на телефонной станции, запоминающийся, 43-48; делу,