"Луций Анней Сенека. О блаженной жизни" - читать интересную книгу автора

царственное; непобедимое, неутомимое; наслаждение же - нечто низменное,
рабское, слабое и скоропреходящее, чей дом в притоне разврата и любимое
место в кабаке. Добродетель ты встретишь в храме, на форуме, в курии, на
защите городских укреплений; пропыленную, раскрасневшуюся, с руками в
мозолях. Наслаждение чаще всего шатается где-нибудь возле бань и парилен,
ища укромных мест, где потемнее, куда не заглядывает городская стража;
изнеженное, расслабленное, насквозь пропитанное неразбавленным вином и
духами, зеленовато-бледное либо накрашенное и нарумяненное, как
приготовленный к погребению труп.
4. Высшее благо бессмертно, оно не бежит от нас и не несет с собой ни
пресыщения, ни раскаяния: ибо верно направленная душа не кидается из стороны
в сторону, не отступает от правил наилучшей жизни и потому не становится
сама себе ненавистна. Наслаждение же улетучивается в тот самый миг, как
достигает высшей точки; оно невместительно и потому быстро наполняется,
сменяясь тоскливым отвращением; после первого взрыва страсти оно умирает,
вялое и расслабленное. Да и как может быть надежным то, чья природа
движение? Откуда возьмется устойчивость (substantia) в том, что мгновенно
приходит и уходит, обреченное погибнуть, как только его схватят, ибо
увеличиваясь, оно иссякает, и с самого своего начала устремляется к концу?
VIII. 1-Я бы сказал, что наслаждение не чуждо ни добрым, ни злым, и что
подлецы получают не меньшее удовольствие от своих подлостей, чем честные
люди от выдающихся подвигов. Вот почему древние учили стремиться к жизни
лучшей, а не приятнейшей. Наслаждение должно быть не руководителем доброй
воли, указывающим ей верное направление, а ее спутником. В руководители же
нужно брать природу: ей подражает разум, с ней советуется.
2. Итак, блаженная жизнь есть то же самое, что жизнь согласно природе.
Что это такое, я сейчас объясню: если все наши природные способности и
телесные дарования мы станем бережно сохранять, но в то же время не слишком
трястись над ними, зная, что они даны нам на один день и их все равно не
удержишь навсегда; если мы не станем порабски служить им, отдавая себя в
чужую власть; если все удачи и удовольствия, выпадающие на долю нашего тела,
займут у нас подобающее место, какое в военном лагере занимают
легковооруженные и вспомогательные войска, то есть будут подчиняться, а не
командовать, - тогда все эти блага пойдут на пользу душе.
3. Блажен муж, неподвластный растлению извне, восхищающийся лишь собою,
полагающийся лишь на собственный дух и готовый ко всему; его уверенность
опирается на знание, а его знание- на постоянство; суждения его неизменны и
решения его не знают исправлений. Без слов понятно, что подобный муж будет
собранным и упорядоченным, и во всех. делах своих будет велик, но не без
ласковости.
4. Разум побуждается к исследованию раздражающими его чувствами. Пусть
так: у него ведь нет другого двигателя, и только чувства дают ему толчок,
заставляя двинуться к истине. Но беря свое начало в чувственности, он должен
в конце вернуться к самому себе. Точно так же устроен и мир: этот
всеобъемлющий бог и правитель вселенной устремлен вроде бы наружу, однако
отовсюду вновь возвращается в самого себя. Так должна поступать и наша душа:
следуя своим чувствам, она достигнет с их помощью внешнего мира, но при этом
должна остаться госпожой и над собой, и над ними.
5. Именно таким образом может быть достигнуто в человеке согласное
единство сил и способностей, и тогда родится тот разум, который не будет