"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

называет временными. С кем мы сошлись ради пользы, мил нам, лишь покуда
полезен. Вот почему вокруг того, чьи дела процветают, - толпа друзей, а
вокруг потерпевших крушение - пустыня. Друзья бегут оттуда, где испытывается
дружба. Вот почему видим мы так много постыдных примеров, когда одни из
страха бросают друзей, другие из страха предают их. Каково начало, таков
конец, иначе и быть не может. Кто подружился ради выгоды, тому будет дорога
награда за измену дружбе, коль скоро и в ней было дорого ему что-нибудь,
кроме нее самой. (10) Для чего приобретаю я друга? Чтобы было за кого
умереть, за кем пойти в изгнанье, за чью жизнь бороться и отдать жизнь. А
дружба, о которой ты пишешь, та, что заключается ради корысти и смотрит, что
можно выгадать, - это не дружба, а сделка. (11) Нет сомнения, страсть
влюбленных имеет с дружбой нечто общее, ее можно бы даже назвать
безрассудной дружбой. Но разве любит кто-нибудь ради прибыли? Ради
честолюбия и славы? Любовь сама по себе, пренебрегая всем остальным,
зажигает души вожделением к красоте, не чуждым надежды на ответную нежность.
Как же так? Неужели причина более честная родит постыдную страсть? - (12) Ты
возразишь мне: "Не о том сейчас речь, надо ли искать дружбы ради нее самой
или ради иной цели". Наоборот, как раз это и надобно доказать5. Ведь если
надо искать ее ради нее самой, значит, и тот, кто ни в ком, кроме себя, не
нуждается, может искать ее. - "Как же он будет ее искать?" - Как ищут самое
прекрасное, не прельщаясь прибылью, не боясь переменчивости фортуны. Кто
заводит друзей на всякий случай,тот лишает дружбу ее величия. (13) Мудрому
никто, кроме него самого, не нужен. Многие, Луцилий, толкуют эту мысль
превратно: изгоняют мудреца отовсюду и заставляют его замкнуться в своей
скорлупе. Между тем следует разобраться, много ли обещает это изречение и
что обещает. Мудрому довольно самого себя для того, чтобы жить блаженно, а
не для того, чтобы жить. Для жизни ему многое потребно, а для блаженства
только высокий и здоровый дух, презирающий фортуну. (14) Я хочу сослаться на
Хрисиппа6, какое он принимает разделение7. Он говорит, что мудрец ни в чем
не терпит нужды, хотя потребно ему многое, глупому же ничего не требуется,
потому что он ничем не умеет пользоваться, зато нужду он терпит во всем.
Мудрецу нужны и руки, и глаза, и еще многое, без чего не обойтись в
повседневной жизни, а нужды он не терпит ни в чем. Ведь нужда - это
необходимость, а для мудрого необходимости нет. (15) Значит, хотя мудрец и
довольствуется самим собой, в друзьях он все же имеет потребность и хочет
иметь их как можно больше, но не для блаженной жизни, - ведь жить блаженно
может он и без друзей. Высшее благо не ищет орудий вовне: оно создастся дома
и возникает только само из себя. Если же хоть какая-то часть его
заимствуется извне, оно уже зависит от фортуны. - (16) "А как будет жить
мудрец, если он, взятый под стражу, переселенный на чужбину, замешкавшийся в
долгом плавании, выброшенный на пустынный берег, останется без друзей?" -
Как Юпитер в ту пору, когда мир расточится8, боги сольются воедино, природа
замрет в неподвижности, а сам он успокоится, предавшись думам. Нечто
подобное делает и мудрый: он замыкается в себе, остается с самим собой. (17)
Покуда, однако, он может вершить дела по своему усмотрению, он, хоть ни в
ком, кроме себя, не нуждается, берет жену, хоть ни в ком не нуждается, родит
детей, хоть ни в ком не нуждается, не станет жить, если придется жить, не
видя ни единого человека. К дружбе влечет его не собственная польза, а
естественная тяга. Ведь от роду заложено в нас влечение ко многим вещам, в
их числе и к дружбе. Подобно тому как всем ненавистно одиночество, подобно