"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

зачерпнул из соседнего озера, или ту, которую запечатал снегом, чтобы она
была свежей от заемного холода, - это к природе касательства не имеет. Она
велит одно: утолить жажду; будет ли твой кубок из золота, из хрусталя или из
мурры, будет ли у тебя тибуртинская чашка1 или собственная горсть, - это
природе неважно. (4) В каждом деле смотри на цель - и откажешься от всего
лишнего. Голод взывает ко мне, - я протяну руку к тому, что ближе лежит, а
он сам сделает вкусным все, что бы я ни взял. (5) Голодный ничем не
гнушается. - "А что же будет у меня для удовольствия?" - По-моему, прекрасно
сказано: "Мудрец - самый неустанный искатель природного богатства". - Ты
скажешь: "Что ты угощаешь меня с пустой тарелки? Я приготовил было мешки для
денег, озирался, выбирая, в какое море мне пуститься для торговли, какой
взять откуп, какие ввозить товары. Посулить богатство, а потом учить
бедности, - это обман!" - Стало быть, того, кто ни в чем не знает
недостатка, ты считаешь бедняком? - "Но этим он обязан себе и своему
терпению, а не фортуне". - Так ты не хочешь считать его богатым только
потому, что его богатство неисчерпаемо? Что больше: иметь много или сколько
хочется? (6) Кто имеет много, тот желает еще больше, - а это доказывает, что
он имеет меньше, чем ему хочется. А у кого есть, сколько хочется, тот достиг
цели, - чего никогда не дается богатству. Ты потому только считаешь, будто у
них нет богатства, что их корысти ради не внесли в смертные списки, что им
корысти ради не подсыпали яду ни сын, ни жена? что во время войны им ничего
не грозит? что в дни мира они свободны от дел? что ни владеть такими
богатствами не опасно, ни распоряжаться не трудно? - (7) "Но ведь мало есть
у того, кто разве что не знает холода, и голода, и жажды!" - Большего нет и
у Юпитера! Иметь, сколько хочется, никогда не мало, а меньше, чем хочется, -
всегда мало. После Дария, после индийцев Александр Македонский беден. Разве
я лгу? Ведь он ищет, чего бы присвоить, рыщет по неведомым морям, шлет в
океан флот за флотом, взламывает, так сказать, запоры мира. Чего довольно
самой природе, человеку мало! (8) Нашелся один, кто, имея все, захотел еще.
Вот до чего слеп наш ум, вот до чего легко каждый из нас, преуспев,
забывает, с чего начал! Он, не бесспорный владетель жалкого уголка2,
достигнув границы земли и возвращаясь по захваченному им миру, был печален.
(9) Деньги никого не сделали богатым, - наоборот, каждого они делают еще
жаднее до денег. Ты спросишь, в чем тут причина? Кто имеет много, тому
становится по силам иметь больше. Одним словом, можешь взять любого, чьи
имена называют заодно с Крассом и Лицинием3, и вывести на средину; пусть
принесет свое имущество и подсчитает, что имеет и на что надеется; он беден,
если верить мне, а если поверить тебе, то может обеднеть. (10) А тот, кто
сообразуется с требованьями природы, не только не чувствует, но и не боится
бедности. Впрочем, знай, что сократить свое добро до естественной меры
крайне трудно: тот, кого мы называем близким к природе, кого ты именуешь
бедняком, что-нибудь лишнее да имеет. (11) Богатство ослепляет толпу и
привлекает к себе взгляды, если из дому выносят много денег, если крыша у
него щедро позолочена, если отборная прислуга бросается в глаза или красотой
и ростом, или платьем. Но счастье таких богачей смотрит на улицу; а тот,
кого мы избавили и от толпы, и от фортуны, счастлив изнутри. (12) Ведь что
до тех, у кого хлопотливая бедность ложно присвоила имя богатства, то они
вроде больных лихорадкой, про которых говорят: "у него лихорадка", - а между
тем как раз он у нее во власти. Но говорим мы и так: "его треплет
лихорадка"; и тут нужно говорить так же: "его треплет богатство". В одном я