"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

Это следует делать тем более, что мы изнежились в удовольствиях и все нам
кажется тяжелым и трудным. Душу нужно пробудить от сна, встряхнуть ее и
напомнить ей, что природа отпустила нам очень мало. Никто не рождается
богатым. Кто бы ни появился на свет, любой по ее велению довольствуется
молоком и лоскутом. Так мы начинаем - а потом нам и царства тесны. Будь
здоров.

Письмо ХXl
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты полагаешь, что у тебя так много хлопот из-за тех людей, о
которых ты пишешь? Больше всего хлопот ты доставляешь себе сам, ты сам себе
в тягость: чего хочешь - не ведаешь, все честное хвалишь, но к нему не
стремишься, видишь, где счастье, но дойти до конца не решаешься. А так как
ты сам не очень-то различаешь, что тебе мешает, я назову причину: ты
думаешь, будто отказываешься от многого, и блеск той жизни, которую придется
покинуть, удерживает тебя, словно тебе предстоит не давно задуманный переход
к безмятежности, а падение в нищету и безвестность. (2) Ты ошибаешься,
Луцилий: путь от прежней жизни к новой ведет наверх. Между прежней и новой
жизнью та же разница, что между блеском и светом: свет имеет определенный
источник и ярок сам по себе, блеск сверкает заемными лучами. Прежняя жизнь
отражает приходящее извне сверканье и, едва кто-нибудь его заслонит,
погружается в плотную тень, а новая сияет собственным светом. Твои занятия
сделают тебя именитым и славным. Приведу тебе пример из Эпикура. (3)
Идоменею1, вершившему на службе у суровой власти важные дела, он писал,
призывая его от жизни, блистательной на вид, к надежной и стойкой славе:
"Если тебя волнует слава, то мои письма дадут тебе больше известности, чем
все, чему ты служишь и что ставят тебе в заслугу". (4) Разве он солгал? Кто
знал бы Идоменея, если бы Эпикур не начертал его имени своим резцом? Все
вельможи и сатрапы и сам царь, от которого Идоменей получил свой титул,
поглощены глубоким забвением. Имени Аттика2 не дают погибнуть письма
Цицерона. Тут не помогло бы ни то, что зятем его был Агриппа, ни то, что
внучка его была замужем за Тиберием и Цезарь Друз3 приходился ему правнуком:
среди столь громких имен об Аттике и помину бы не было, если бы Цицерон не
связал его имя со своим. (5) Всех нас скроет глубокая пучина времени, лишь
немногие самые одаренные вынырнут из нее и, хотя когда-нибудь их поглотит то
же самое молчание, будут сопротивляться забвению и надолго себя отстоят. То
же, что мог обещать другу Эпикур, обещаю и я тебе, Луцилий. Я буду дорог
потомкам и могу увековечить имена тех, кого приведу с собою. Наш Вергилий и
обещал двоим навсегда упрочить их память, и упрочил ее:
Счастье вам, други! Коль есть в этой песне некая сила, Слава о вас
никогда не сотрется из памяти века, Капитолийским доколь нерушимым утесом
владеет Род Энея и власть вручена родителю римлян.
4 (6) Кого фортуна выносит наверх, кто причастен чужой власти как ее
орудие, тот дорог другим, покуда сам в силе; дом у таких полон людьми при их
жизни, но память о них умирает скоро по их смерти. А великие дарования ценят
чем дальше, тем выше, и чтят не только их, но и все, что причастно их
памяти. (7) А чтобы Идоменей проник в мое письмо не задаром, пусть заплатит
тебе выкуп из своих средств. Это ему написал Эпикур превосходное изречение,
убеждая его умножить богатство Пифокла5, но не обычным сомнительным путем:
"Если ты хочешь сделать Пифокла богатым, нужно не прибавлять ему денег, а