"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

разве тот, кому такое выпало на долю, не должен благодарить всех богов,
отославших его, сытого, на покой, всякому человеку необходимый, а усталому -
отрадный? Ты видишь, иные зовут смерть с большим пылом, чем обычно молят о
продлении жизни. Однако я не знаю, от кого мы почерпнем больше мужества: от
тех ли, кто ищет смерти, или от тех, кто весело и спокойно ждет ее, потому
что первыми движет порой смятение чувств и внезапное негодование, а
спокойствие вторых рождено непреложным суждением. Иногда человека гонит к
смерти гнев; но весело встретит ее приход только тот, кто готовился к ней
задолго. (13) Итак, признаюсь, я бываю у этого дорогого мне человека так
часто по многим причинам; мне хочется знать, найду ли я его и на сей раз
прежним или же стойкость духа иссякает вместе с силами тела. Но она у него
все росла, так же как на глазах у всех растет радость возниц, когда они на
седьмом круге2 приближаются к победе. (14) Верный наставлениям Эпикура, он
говорил мне так: можно надеяться, что последний вздох излетает без боли, а
если боль и есть, то хоть некоторое утешение заключено в ее краткости, -
потому что сильная боль не бывает долгой. В самый миг расставания души с
телом, - если это мучительно, - ему поможет мысль, что после этой боли уже
ничего болеть не будет. Но, впрочем, он не сомневается, что душа старика
держится на волоске и, чтобы вырвать ее из тела, большой силы не нужно. Если
огонь охватил крепкий дом, то надо гасить его, заливая водой или обрушив
постройку, но там, где ему не хватает пищи, он сам гаснет. - (15) Я особенно
охотно слушаю это, Луцилий, не потому что оно ново, но потому что воочию
вижу все на деле. В чем же суть? Разве мало я наблюдал людей, добровольно
обрывавших свою жизнь? Видеть-то я их видел, но для меня убедительнее пример
тех, кто идет к смерти без ненависти к жизни, кто принимает, а не призывает
кончину. (16) "Мучимся мы, - говорил он, - по своей вине, оттого что
трепещем, когда думаем, что смерть близко. Но бывает ли далеко та, что
подстерегает нас в любом месте и в любой миг? Едва нам покажется, что по
какой-то причине приблизилась смерть, лучше подумаем о других, еще более
близких причинах, которых мы не боимся". - Враг угрожал смертью, - но врага
опередила болезнь желудка. (17) Если бы мы захотели разобраться в причинах
нашего страха, то убедились бы, что одни из них существуют, другие нам
мерещатся. Мы боимся не смерти, а мыслей о смерти - ведь от самой смерти мы
всегда в двух шагах. Значит, если смерть страшна, то нужно всегда быть в
страхе: разве мы хоть когда-нибудь избавлены от нее? (18) Но мне уже надобно
опасаться, как бы ты не возненавидел такие длинные письма хуже смерти. Итак,
я кончаю. А ты, чтобы никогда не бояться смерти, всегда думай о ней. Будь
здоров.

Письмо XXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я узнаю моего Луцилия: он уже показал себя таким, каким обещал
стать. Следуй порыву души, который вел тебя мимо общепризнанных благ к
высшему благу. Стань таким, каким ты задумал стать, не больше и не лучше, -
иного я и не желаю. Возводя основание, ты не стеснялся местом, доводи же до
конца то, на что замахнулся, пусти в дело все, что есть у тебя за душой. (2)
В конечном счете ты станешь мудрым, если заткнешь уши, и не воском, который
пригодился, говорят, Улиссу1 для его спутников: тут нужно что-нибудь
поплотнее и понадежней. Вкрадчив был голос, которого боялся Улисс, но он был
единственным, а тот голос, которого тебе надо бояться, доносится не с одного