"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

Ему досталось тело крепкое и здоровое, даже своим именем он обязан ширине
плеч9; но странствия по морю и опасности отняли у него много сил, и только
воздержность, соблюдение меры во всем, что будит алчность, и тщательная
забота о себе помогли ему, вопреки всем препятствиям, дожить до старости.
(31) Я думаю, ты знаешь это: благодаря таким стараниям Платон и достиг того,
что умер в день, когда ему исполнился ровно восемьдесят один год. Поэтому
маги 10, как раз тогда оказавшиеся в Афинах, принесли усопшему жертву, веря,
что жребий его выше человеческого, ибо он прожил девятью девять лет, - а это
число совершенное. Но я не сомневаюсь, что он охотно отдал бы несколько дней
из этого срока вместе с жертвоприношением. (32) Умеренность может продлить
старость, хотя по-моему не нужно к ней ни стремиться, ни отказываться от
нее. Приятно пробыть с собою как можно дольше, если ты сумел стать достойным
того, чтобы твоим обществом наслаждались. Итак, нам надо вынести решение,
следует ли, гнушаясь последними годами старости, не дожидаться конца, а
положить его собственной рукой. Тот, кто в бездействии ждет судьбы, мало чем
отличается от боязливого, - как сверх меры привержен вину тот, кто осушает
кувшин до дна, вместе с отстоем. (33) Но посмотрим, что такое конец жизни -
ее отстой или нечто самое чистое и прозрачное, - если только ум не
пострадал, и чувства, сохранившиеся в целости, помогают душе, и тело не
лишилось сил и не умерло до смерти. Ведь все дело в том, что продлевать -
жизнь или смерть. (34) Но если тело не годится для своей службы, то почему
бы не вывести на волю измученную душу? И может быть, это следует сделать
немного раньше должного, чтобы в должный срок не оказаться бессильным это
сделать. И поскольку жалкая жизнь куда страшнее скорой смерти, глуп тот, кто
не отказывается от короткой отсрочки, чтобы этой ценой откупиться от большой
опасности. Лишь немногих долгая старость привела к смерти, не доставив
страданий, но многим их бездеятельная жизнь как бы даже и не пригодилась.
Что ж по-твоему, более жестокая участь - потерять кусочек жизни, которая и
так кончится? (35) Не надо слушать меня против воли, словно мой приговор
касается и тебя, но все же взвесь мои слова. Я не покину старости, если она
мне сохранит меня в целости - сохранит лучшую мою часть; а если она
поколеблет ум, если будет отнимать его по частям, если оставит мне не жизнь,
а душу, - я выброшусь вон из трухлявого, готового рухнуть строения. (36) Я
не стану бежать в смерть от болезни, лишь бы она была излечима и не
затрагивала души; я не наложу на себя руки от боли, ведь умереть так -
значит, сдаться. Но если я буду знать, что придется терпеть ее постоянно, я
уйду, не из-за самой боли, а из-за того, что она будет мешать всему, ради
чего мы живем. Слаб и труслив тот, кто умирает из-за боли; глуп тот, кто
живет из страха боли. Но я слишком многоречив, да и сам этот предмет таков,
что можно рассуждать о нем весь день. Как может вовремя кончить жизнь тот,
кто не может кончить письмо? Будь здоров! Эти слова ты прочтешь охотнее, чем
читал все про смерть да про смерть. Будь здоров.

Письмо LIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Твое письмо доставило мне великое наслаждение (позволь мне
употребить слова общепринятые и не приписывай им смысла, какой имеют они у
стоиков). Мы считаем наслажденье пороком. Пусть так, но слово это мы ставим,
и чтобы обозначить испытываемое душою веселье. (2) Я знаю, что, если
сообразовать слова с нашими указами, наслажденье есть нечто постыдное, а