"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

в том, что такое гулянье. Клеанф говорит, что это дух посылается руководящим
началом4 к ногам, а Хрисипп - что это само руководящее начало. Так почему бы
каждому, по-примеру самого Хрисиппа, не заявить о своей самостоятельности и
не' высмеять все это множество существ, которого и весь мир не вместит? (24)
"Добродетели - это не многие существа, но все же существа. Как' человек
бывает поэтом и оратором, оставаясь одним человеком, так и-добродетели -
существа, но не многие. Душа справедливая, и разумная, и мужественная - это
все одна душа, только состояние ее меняется-соответственно добродетелям". -
(25) Ладно, вопрос снят. Ведь и я покамест признаю душу существом
одушевленным, а потом погляжу, какого суждения мне на этот счет держаться;
но вот что деянья души суть одушевленные существа, я отрицаю. Не то и все
слова окажутся одушевленными, и все стихи. Ведь если разумная речь - благо,
а благо - существо одушевленное, значит, и речь тоже. Разумные стихи благо,
благо - одушевленное существо, значит, и стихи тоже. Выходит, что" "Битвы и
мужа пою" - одушевленное существо, только его не назовут круглым, коль скоро
оно о шести стопах5. - (26) Ты скажешь: "Вот уж, право, занялся
хитросплетеньями!" - А я лопаюсь со смеху, когда воображаю себе
одушевленными существами и солецизм, и варваризм, и силлогизм, и придумываю
для них, на манер живописца, подходящие обличья. Вот о чем мы рассуждаем,
нахмуря брови и наморщив лоб. Тут я не могу не сказать вместе с Цецилием6:
"О глупости унылые!" Смешно все это! Лучше займемся чем-нибудь полезным и
спасительным для нас, поищем, как нам пробиться к добродетели, где ведущие к
ней дороги. (27) Учи меня не тому, одушевленное ли существо храбрость, а
тому, что ни одно существо не бывает счастливым без храбрости, если не
укрепит себя против всего случайного и не усмирит в мыслях все превратности
еще раньше, чем испытает их. Что такое храбрость? Неприступное укрепление,
обороняющее человеческую слабость; кто возвел его вокруг себя, тот безопасно
выдержит осаду жизни: ведь у него есть свои силы, свое оружие. (28) Тут я
хочу привести тебе изреченье нашего Посидония: "И не думай, будто оружье
фортуны избавит тебя от опасностей, - бейся твоим собственным! Фортуна
против себя не вооружит. Значит, даже" снаряженные против врага - против нее
безоружны". (29) Александр разорил и обратил в бегство и персов, и гиркан7,
и индийцев, и все племена, сколько их есть на востоке вплоть до Океана; а
сам, одного друга потеряв, другого убив8, лежал в темноте, один раз горюя о
своем злодеянии, в другой - тоскуя об утрате. Победитель стольких царей и
народов поддался гневу и печали: ведь он старался подчинить своей власти
все, кроме страстей. (30) Какими заблужденьями одержимы люди, которые жаждут
распространить за море свое право владения, считают себя счастливей всех,
если займут военной силой множество провинций, присоединив новые к старым, -
и не знают, в чем состоит безграничная богоравная власть! Повелевать собою -
вот право величайшего из повелителей. (31) Пусть научат меня, сколь священна
справедливость, блюдущая чужое благо и ничего не добивающаяся, кроме одного:
чтобы ею не пренебрегали. Ей нет дела до тщеславия, до молвы: она сама собой
довольна. Вот в чем каждый должен убедить себя прежде всего: "Я должен быть
справедлив безвозмездно!" Мало того! Пусть убедит себя вот в чем: "Этой
прекраснейшей из добродетелей я рад буду пожертвовать всем!" Пусть все
помыслы отвернутся прочь от твоих собственных выгод! Нельзя смотреть, будет
ли за справедливое деяние награда помимо самой справедливости! (32) Запомни
и то, что я говорил тебе недавно: неважно, многие ли знают о твоей
справедливости. Кто хочет обнародовать свою добродетель, тот старается не