"Анри де Сен-Симон. Полные и доподлинные воспоминания о веке Людовика XIV и Регентстве (Избранные главы, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

Вот это, на мой взгляд, и есть самое весомое возражение. Однако, чтобы
опровергнуть его, довольно сослаться на то, что было сказано в начале сего
рассуждения, - на пример Духа святаго, но мы попробуем обойтись без ссылок
на Священную историю, ибо считается, что коль скоро она определенным образом
высказалась о трактуемом предмете, рассуждать о нем больше непозволительно.
Запрещать себе любую историю, кроме той, что содержится в Священном
писании, - значит погружать себя во тьму египетскую. Что касается религии,
это означало бы отказ от изучения традиции, а разве это не кощунство? Не
приведет ли неведение о вселенских соборах, выработавших церковные догматы и
правила, к незнанию этих догматов и правил, не поставим ли мы тем самым
святых, защищавших веру - кто ученостью и трудами, кто силой духа и
мученичеством, - в один ряд с ересиархами и гонителями, не лишим ли себя
величественного зрелища первых веков церкви и установления ее опорных
колонн, поучений первых богословов, священного трепета при воспоминании о
первых отшельниках и аскетах, о чудесах подвижничества, возвысивших,
распространивших и приведших церковь к победе сквозь дебри противоречий и
гонений, - и все это из боязни узреть злодейства, жестокости и преступления
ересиархов и главных их потатчиков, тщеславие, пороки и варварство епископов
и тех, кто занимал наиважнейшие церковные престолы, а как следствие, не
забудем ли мы все, что вплоть до наших дней сделано церковью приснопамятного
для сохранения в чистоте догматов и культа и для отпора новым ересям, - и
только лишь потому, что устрашимся открыть глаза на невежество и неурядицы,
алчность и тщеславие иных высокопоставленных духовных особ? О том, что может
проистечь из такого неведения, страшно помыслить, а не то что представить
себе все это - настолько оно очевидно и говорит само за себя.
Но если неразумно отказываться от изучения подобных вещей, столь
глубоко интересующих каждого христианина, то как можно оставаться
равнодушным к светской истории, столь тесно и непременно связанной с
историей церковной, что их нельзя разграничить, иначе обе станут непонятны?
Это такая смесь и связь, которая по той или иной причине возобновляется
из века в век вплоть до нашего и делает невозможным знакомство с одной ее
частью без знакомства с другой, соответствующей первой по времени. Поэтому
христианин, который всем, что относится к религии, дорожит тем больше, чем
больше он предан ей, не может быть равнодушен к событиям, потрясавшим
церковь во все времена, но не может также не учиться параллельно светской
истории, столь постоянно и неразрывно сопряженной с историей церковной.
Но даже отбросив в сторону эту взаимосвязь, поскольку целые отрезки
истории в самом деле не имеют ничего общего с церковной историей, можно ли
без зазрения корить себя за знание того, чем была Греция и чем - римляне, за
осведомленность в истории этих прославленных республик и важнейших их
деятелей? Кто откажется в угоду подобной щепетильности изучать постепенные
перемены в них, упадок их, крах, возвышение государств, возникших на их
обломках, происхождение и становление всех наших европейских, а также
сарацинских и турецкой монархий, наследство, доставшееся нам от прошлых
веков и царствований, и основные события, происходившие до нас? Вот, в
сущности, все, что нужно сказать про всеобщую историю. Перейдем теперь к
той, что занимается своей страною и своим временем.
Согласившись, что щепетильность, которая потребовала бы от нас полного
невежества во всеобщей истории, представляла бы собой очевидную нелепость,
чреватую самыми тяжкими и постыдными недоразумениями, нам трудно не прийти к